белозубой улыбкой, только его темные глаза остались печальными.
– Он понимает по-английски? – спросил Джек.
– Нет. Но, как всякий итальянец, восприимчив к интонации. Скажи мне, – произнес Делани, – как твоя семья? Сколько у тебя детей? Трое?
– От какой из жен?
Делани усмехнулся:
– От нынешней. Сколько у тебя детей от первых двух, мне известно.
– Двое, – ответил Джек. – Мальчик и девочка.
– Ты счастлив? – Делани изучающе уставился на Джека.
– Ага, – сказал Джек.
Везде, кроме аэропортов и некоторых других мест, подумал он.
– Наверно, мне тоже следовало жениться на француженке, – заметил Делани.
Он состоял сейчас в четвертом браке; третья жена Делани стреляла в него на улице из охотничьего ружья.
– Попробуй как-нибудь.
– Вот закончу фильм и приеду к тебе в Париж, – заявил Делани. – Это пойдет мне на пользу. Полюбуюсь семейной идиллией. Если я когда-нибудь его закончу.
– О чем он? – Джек дотронулся до лежащей на сиденье розовой папки.
– Ничего оригинального. – Делани скорчил гримасу. – Бывший американский солдат, запутавшийся в жизни, попадает в Рим и встречает там свою прежнюю любовь. Средиземноморская страсть, сдобренная англосаксонским чувством вины. Сюжеты с каждым днем становятся все более избитыми.
Замолчав, он угрюмо уставился на плотный транспортный поток.
Джек тоже посмотрел в окно. Они проехали мрачную церковь Санта-Мария Маджоре.
– Когда-нибудь, – заметил Джек, – по дороге из аэропорта я остановлюсь здесь и посмотрю, как выглядит здание внутри.
– Это единственный город, где меня не тянет в церкви. – Делани сухо усмехнулся. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но в 1942 году я даже исповедовался. Это было в Калифорнии. Кардиолог сказал, что мне осталось жить шесть месяцев.
Когда церковь скрылась из виду, Делани добавил:
– В течение нескольких лет нам обоим чертовски везло.
– Да, – согласился Джек.
– Мы приносили друг другу удачу. Словно были на какой-то период застрахованы от провалов.
Он грустно улыбнулся.
– И надо же было начаться проклятой войне. – Делани покачал головой. – Может быть, мы снова принесем друг другу удачу. Как прежде. Это ведь возможно, правда?
– Вполне, – подтвердил Джек.
– Боже, каким ты был тогда красавцем. Проклятая война, – тихо произнес Делани и добавил более оживленно: – В конце концов мы оба остались живы. Не так уж это и мало – жить, да еще в Риме. Ты бывал здесь прежде?
– Два или три раза. По нескольку дней.
– Послушай, – сказал Делани, – у тебя есть планы на вечер?
– Нет, – ответил Джек.
– Ты уверен, что не назначил свидание какой-нибудь истосковавшейся по тебе пышногрудой итальянской
