ты не та, кто мне нужен, – сказал он однажды, как бы пробуя на вкус собственные слова.
– Отлично. Тогда поухаживай за Кристин Веллс, – предложила она. – Заодно ее читать поучишь. Она точно обрадуется.
– Уж поверь, мы не чтением будем заниматься.
Грир отвернулась, расстроившись, обхватила себя руками и тут поняла, что видела такое в телесериалах и фильмах: эмоционально неустойчивая девица защищающим жестом обхватывает саму себя, иногда даже натянув рукава свитера на ладони. Она не понимала, почему с такой легкостью играет эту предначертанную женскую роль. А потом до нее дошло, что на самом деле ей это, в принципе, нравится, ведь тем самым она делается звеном в длинной цепи женщин, которые именно так и поступали.
Иногда чтобы одуматься, им достаточно было слегка отвлечься. Поиграть час-другой в видеоигру трехлетнего братишки Кори, Альби, послать в эсэмэске какую-нибудь общую шутку – изумительно, как быстро у людей возникают общие шутки – и тут же возвращалась уверенность, что они прекрасно друг другу подходят.
– Я пока не знаю, люблю ли я тебя, – предупредила Грир Кори как-то днем, когда они безмятежно лежали в постели, а ее родители толклись внизу. Впрочем, сказала она это лишь потому, что уже знала.
– Ну и ладно, – только и ответил Кори. И все же они понимали, что это любовь, а с ней вместе еще и желание – две эти силы составляли мощное круговое течение.
Спустя неделю Грир сказала:
– Помнишь мои слова про любовь? Еще не поздно взять их обратно?
– Ты же не на экзамене.
– Ну хорошо. В общем, я тебя люблю, – произнесла она негромко, пробуя слова на вкус. – Определенно.
– Я тебя тоже люблю, – сказал он. – Так что мы квиты.
На следующий день, у нее дома, после официального признания в любви и равенстве, они наконец совершили настоящий половой акт. Вышло немного неловко и явно несовершенно – долго длился напряженный миг, пока Кори вскрывал зубами презерватив – хотя позднее, по прошествии времени, иногда выходило и совершенно. Эротическими исследованиями они занимались у нее дома: в доме у Пинто им даже не разрешали заходить в его спальню, так что они просто сидели в гостиной на диване, забранном в пластиковые чехлы на молнии, там всегда вкусно пахло свежей едой, иногда забредала какая-нибудь тетушка.
Лучше всего в доме у Кори было то, что к ним часто прибегал Альби, возился рядом с ними на диване. Альби был в семействе Пинто поздним прибавлением, он родился, когда Кори было уже четырнадцать. На заднем сиденье семейной машины валялись его смятые коробки из под сока, картонные фигурки кукол, вверх или вниз лицом, с согнутыми или прямыми руками, застывшие в полупрыжке или полуударе – они ждали, когда Альби вернется и снова вдохнет в них жизнь. Альби был похож на маленького Кори, смешной, деловитый и задиристый, судя по всему – невероятно талантливый; он очень любил старшего брата и, похоже, полюбил и Грир.
Альби
