слабо вздохнули, всхрипнули и – бессильно затихли, – что-то надломилось в механизме, два века не дававшем сбоя.
По парадной, с потухшим золоченым тиснением лестнице Рублев поднялся на второй этаж, в «командный» отсек, где располагались кабинеты президента банка и его замов. Здесь же выделили помещение и для председателя совета.
Обширная приемная, прежде вечно заполненная людьми, увешанная картинами, уставленная экзотическими деревьями и цветами, с журчащим в уголке фонтанчиком, теперь выглядела запустело. Лишенный воды фонтанчик исчах и запылился, цветы и деревья исчезли, на стенах темнели прямоугольники, – следы картин, распроданных с аукциона. Барная стойка с узорчатым зеркалом посередине наспех прикрыта куском черной материи, – будто в доме покойника. На всем, по ощущениям Ивана Васильевича, проступали следы тлена.
Первой, кого встретил в приемной Рублев, оказалась Инна. При виде входящего отца она радостно просияла и поспешила навстречу, озабоченно вглядываясь в него.
– Ну вот, стоит недоглядеть и – пожалте – костюм толком не отутюжен. И, конечно, опять перхоть. Щеткой хоть можно было смахнуть, горе ты мое? Просто – ребенок. Как ты вообще прежде без меня обходился?
Инна принялась отряхивать ворот пиджака. А покорный Рублев расслабленно улыбался, отвлекшись на минуту от навалившихся проблем.
Инна появилась в его жизни восемь лет назад, когда семнадцатилетней девушкой приехала поступать в московский ВУЗ. То есть гипотетически она присутствовала, конечно, много раньше. Но отец и дочь не виделись друг с другом. Брак с ее матерью оказался неудачным. Уже после свадьбы Рублев понял, что не любит жену: то, что казалось любовью, обернулось увлечением. Тем не менее какое-то время они прожили вместе, пытаясь наладить отношения. Но тут у Ивана Васильевича случился легкий флирт со студенткой, о котором стало известно жене. Женщина самолюбивая, она подала на развод. А получив его, уехала в Ростов к родителям. О том, что на Дону у него родилась дочь, Рублев узнал лишь через несколько лет, когда жене потребовались деньги на покупку кооперативной квартиры. Деньги он дал и – продолжал давать. Но до ребенка его так и не допустили.
И лишь по приезде Инны в Москву они познакомились.
Все эти годы Иван Васильевич прожил холостяком.
Безусловно, не был он тем затворником, каким представлял его банковский молодняк. Бывали увлечения, порой даже длительные тайные романы. Но первая и единственная женитьба, кажется, навсегда отвратила его от семейной жизни. Он обратился в застарелого холостяка, поддерживая в своем жилище мужскую чистоту. То есть без разбросанных вещей и невымытой посуды, но с пылью на зеркалах и на мебели.
Приезд дочери изменил все. В доме появилась женщина. Улыбчивая, нежно-ровная, она взяла отца под опеку, заботясь о нем вплоть до мелочей. Так что вскоре он сам не мог понять, как до сих пор обходился без нее. Со своей стороны Рублев словно задался целью за короткое время восполнить дочери
