ухмыльнулся.
Какой армейский сержант не мечтает стать генералом? Какой милицейский сержант себя генералом не ощущает? А генералы – народ гордый. Если, конечно, не против маршалов.
– Вот чтоб не повыгоняли, мы тебя в вытрезвиловку и доставим, – с усмешкой процедил он.
– Да я ж не пил почти! Ребята! Вот мой дом, – услышав про страшный вытрезвитель, Балахнин с удвоенной силой уперся в проёме. – Ну, поднимитесь, я документы покажу! Жена же волнуется, дети! Что ж вы, как нелюди!
Выкрикнув последнюю фразу, Балахнин извернулся и увидел стоящего на углу собутыльника. Встрепенулся, собираясь, видно, обратить на него внимание. Но тут же, устыдившись, отвел глаза и сам полез в машину.
Колебавшийся дотоле Иван подобрался, – от выпитого в голове у него шумело, – и шагнул к машине, отряхивая на ходу загаженную «тройку»от остатков репейника.
– Развели тут грязюку! Нормальному человеку пройти, не упав, невозможно. Взгреть бы коммунальщиков, – прорычал он и – будто только теперь заметил происходящее.
– Здравствуйте, товарищи! – весомо произнес Иван.
К нему обернулись – недоуменно.
– Здравствуйте, товарищи, – Иван слегка нахмурился и требовательно оглядел сержанта.
– Ну, здрасте, – осторожно поздоровался тот.
Листопад в упор продолжал разглядывать его – с нарастающим, легким пока неудовольствием. Сержант, спохватившись, поспешно застегнул распахнутый китель. Незаметно принялись оправляться остальные.
– Заместитель заведующего отдела административных органов горкома партии Листопад, – представился Иван. – Шо здесь происходит?
– Да вот… – при виде высокого начальства сержант подобрался. – Пьянствует в общественном месте.
Иван начальственно пошевелил пальцами, и догадливые милиционеры выволокли задержанного наружу.
Неприязненно косящим взглядом Листопад вгляделся в переминающуюся фигуру в тянучках.
– Так! То-то мне голос показался знакомый, – определил он. – Балахнин, кажется? Из сектора учета?
– Балахнин, – пролепетал тот, ошалелый. – Кажется.
– Почему ночью в таком виде? Отвечать! – рявкнул Иван, заставив вздрогнуть и самого Балахнина, и милицейский наряд.
– Да я, понимаете… С женой я… Вот вышел…А тут они налетели.
Иван принюхался.
– Да от тебя, стервец, и впрямь разит! – определил он, заметив впрочем, что стоящий подле старший наряда поспешно отодвинулся, непроизвольно прикрыв рот. – Тогда какие претензии к товарищам из милиции? Почему позволяете себе угрозы, оскорбительные выкрики? Люди в отличие от вас на посту!
– Да я не в претензии! Мне бы только…Дом-то вот.
– Водку в одиночку пьянствовать! Комсомол непотребным видом позорить! – недобро отчеканил Иван. – А ну марш отсыпаться. И завтра к десяти чтоб ко мне в кабинет! Я тебе покажу пьяные променады в тапочках. Ну!
Балахнин
