Во-о! Весь ты в этом, – дядя Петя прихлопнул себя по коленям, будто только что получил доказательство собственной гипотезы. – Тебе всё сразу подавай!
– И что с того? – Иван нахмурился.
– Да то, что не вписываешься. Вот скажи, зачем хочешь в Плешку?
– Понятно зачем. Москва! Опять же на виду. Еще годик-другой и – на доктора выйду. Сам говорил.
– А вот не ври! Говорил, что через пару лет можешь до докторской довести, а чтоб доктором стать, – это, извините-подвиньтесь! В Москве на доцента очередь расписана. А уж двадцатипятилетних докторов – такого не было и, поверь мне, не будет. Не теоретическая физика! Можно, само собой, корпеть лет десять, набирать вес в статьях, на конференциях. В тридцать пять квартирка где-нибудь в Чертаново. Под сорок, глядишь, – «остепенишься», а лет в сорок пять – молодым профессором станешь. Желаешь так?
– Еще чего! – понятия «сорок пять» и «молодой» в Иване решительно не совмещались. Как сладкая водка.
– Тогда возвращайся в Перцов.
– К-куда? – Иван поперхнулся.
– В Перцовский сельхозвуз. Назад к Демченко. Для начала на должность и.о. доцента. Наберешь вистов. А через два-три года станешь первым перцовским доктором наук. Я им под это докторский Совет пробью. Своих-то претендентов не густо – не Москва. А кто объявится, отошьем влегкую.
– Первый доктор на деревне? – съязвил Листопад. Он чувствовал себя глубоко уязвленным. Будущее в двадцать пять исчисляется в сутках. Отдаленное – в месяцах. Все, что лежит за пределами двенадцати месяцев, представляется смутным и недостижимым, как галактика. И вот теперь никто другой, как дядька – ближайший человек, беззастенчиво рушит его, Ивана, блестящую будущность, зачем-то вновь отсылая в глухую провинцию. Иван силился понять, что руководит дядькой, не мог и – оттого мучился.
Петр Иванович, пряча улыбку, всматривался в поджатые губы племянника, – читать мысли юного честолюбца было просто и весело.
– Пойми, Ваня, в Москву не вползают. Ее удивить надо. Удивишь – тогда и завладеешь. А доктор из провинции, которому и тридцати нет, никому ничего не должный и никому не перешедший дорогу, – это сильный ход! Такого, как джокера из колоды, сразу на престижную кафедру кинуть можно. А, пожалуй, и с этим не стоит торопиться, – прикинул он, чем еще больше напугал Ивана. – Завкафедрой тоже не уровень. До пенсии застрять можно. Если всё пойдет как задумано, после защиты докторской пригляжу под тебя институтик где-нибудь на Кубани. А уж оттуда – лет еще через пяток – тебе и в Москве цена другая будет!
– Куда уж выше. Рази что прямо в Политбюро, – огрызнулся Иван.
– Кстати! – спохватился Петр Иванович. – Всё это может срастись, только если вистов по партийной линии поднаберешь. Для начала – через комсомол!
– А вот от этого уволь, дядя Петь! «Кивал» да холуев на партсобраниях без меня в достатке. Решили в науку, так давай не блукать. Так, что ли? – неуверенно переспросил Иван: уж больно изменился в лице выдержанный обычно дядька.
�
