то травмы не избежать. Правда, за прошедшие двое суток Дилара заметно похудела, и, если прижаться к ней крепче, то на полу останется место для ступни сорок седьмого размера. Лишь бы асоциальный неадекват не наступил на Антона специально.
День третий
– Товарищ капитан первого ранга… – испуганный шепот моряка-подводника вывел командира подводной лодки из тяжёлого забытья. – Виктор Алексеевич… очнитесь! Скорее!
Командир ракетоносца с трудом открыл глаза и попытался унять противную боль, тихо и монотонно грызущую голову. Полученное в результате удара сотрясение мозга наложилось на нехватку кислорода, и избавиться от болезненной дезориентации не удавалось. Вокруг по-прежнему царил полный мрак, дышать стало ещё трудней, сильный крен на правый борт и дифферент на нос не изменились, из-за чего подводный крейсер находился под косым наклоном, и ходить можно было только держась за стены или оборудование.
Подводный ядерный удар противника всё-таки достал отстрелявшийся ракетоносец. Как лодку не раздавило водными массами, оставалось загадкой, но стало ли от этого легче – вопрос спорный. Командир крейсера пришёл в себя через несколько часов после удара и понял, что вверенная ему лодка умерла. Электричества не было, система аварийного питания не функционировала, ничего не работало, отсеки подверглись затоплению, почти весь экипаж погиб. Лодка находится на глубине порядка километра в неуправляемом состоянии, и её сносит куда-то не то подводным течением, не то пришедшими в движение под воздействием ядерной катастрофы водными массами. Ракетоносец до сих пор не затонул лишь потому, что сразу после удара несколько чудом уцелевших подводников пытались бороться за живучесть. В седьмом отсеке командир БЧ-5 капитан-лейтенант Ритайлин в тот момент был ещё жив и принял на себя командование крейсером. Он начал продувку всех балластных цистерн, намереваясь произвести экстренное всплытие. Но почти сразу один из его матросов сообщил о сильном пожаре в седьмом и восьмом отсеках, больших потерях и отказе реактора, после этого связь с ними прервалась и больше не появлялась. Подводники начали продувку балласта, но аварийное питание вырубилось, и люди остались один на один с бушующим пожаром.
В отсеки быстро прибывала вода, и все, кто уцелел, загерметизировались во втором отсеке, где находился центральный пост и жилые помещения. Это оказалось единственным местом, где горстке уцелевших удалось потушить пожар своими силами, в остальных отсеках пожар залило забортной водой. Из офицеров, кроме капитана крейсера, не выжил никто, центральный пост превратился в забрызганное кровью кладбище, заполненное телами подводников, погибших от черепно-мозговых травм, внутренних кровотечений и отравления продуктами горения. Пришедший в сознание командир ракетоносца провел перекличку личного состава и насчитал два десятка мичманов и старшин-контрактников. Всё, что осталось от огромного экипажа. Первый отсек предположительно выгорел полностью и сейчас затоплен водой. Отсеки с третьего
