в руках уходили на станцию. Там к пункту розлива воды образовалась очередь даже несмотря на ночь, и потому возвращались они не сразу. Стоило Антону забыться тяжёлым сном, как кто-то то возвращался, то уходил, и к утру он чувствовал себя совершенно разбитым. В конце концов, ему удалось уснуть более-менее надолго, но спустя пару часов его разбудила жена.
– У нас закончилась вода, – Дилара сунула ему в руки пустой баллон Порфирьева.
Пришлось подниматься и идти на станцию, тем более что Порфирьева в вагоне уже не было. Жена сказала, что он ушёл часом раньше, и стоило выяснить, чем занимается брутальный мизантроп. Подозрения Антона полностью подтвердились. В дежурку Абдуллаева его не пустили, и стоило ему возмутиться, как постовой полицейский грубо вытолкал его вон из служебной части станции на платформу. При этом на самой платформе не было ни одного стража порядка и ни одного сотрудника метрополитена. В том, что все они собрались в дежурке, он не сомневался, и оказался прав. Минут через десять полицейские начали выходить, и на его вопрос, что происходит, было сказано, мол, служебное совещание. Потом Антона позвал постовой, и ему разрешили войти.
В дежурке не было никаких следов еды, но в воздухе стоял запах разогретых мясных консервов, и изнывающий от голода человек просто не мог его не почувствовать. Вторым доказательством служил оказавшийся в углу дежурки рюкзачище Порфирьева, ставший чуть менее набитым. Только сейчас Антон понял, что в таком здоровенном рюкзаке может уместиться много чего, и это может быть не только краденое снаряжение спецназа и сменный комплект нижнего белья с чистыми носками. В добавок к этому там может быть, например, десяток килограммов консервов! Ведь Порфирьев мизантроп и асоциал, да ещё бывший спецназовец, он неоднократно воевал, имел ранения, наверняка был контужен, короче, всё это, конечно же, сказалось на его мозгах. У него поствоенный синдром! То есть он всех ненавидит и за каждым углом подозревает угрозу. А с таким диагнозом он реально мог на полном серьёзе готовиться к ядерной войне заранее. И когда объявили эвакуацию, он просто надел форму, взял рюкзачище со всем готовым и пошёл в метро! Он обеспечен всем необходимым! А полицию прикармливает, потому что хочет власти! Его же выперли из армии за какую-то там литературу, то есть он нацик, а такие всегда хотят власти!
– Что хотел? – Абдуллаев прервал его размышления вопросом в лоб.
– Я организовал вентиляцию и очистку воздуха! – напомнил ему Антон, стараясь говорить как можно более деликатно. В свете выяснившихся подробностей рассчитывать на помощь марионеток Порфирьева не приходилось. – Вы обещали переселить мою семью в подходящее помещение!
– Я такого не обещал, – полицейский капитан явно был добр после приёма пищи и грубить не стал. – Я обещал продолжить разговор на эту тему. И мы разговариваем.
– Так я могу рассчитывать на ваше содействие?
– К сожалению, нет, – Абдуллаев развел руками. – Нам некуда переселить вашу семью. Все служебные
