молодой человек едва заметно улыбнулся и очень плавно, почти как в замедленной съемке, извлек из внутреннего кармана пиджака удостоверение, – референт Вадима Юрьевича.
Поднявшись из кресла, Рассказов внимательно изучил удостоверение посетителя и лишь затем протянул молодому человеку руку для рукопожатия.
– Я так понимаю, у вас все готово. – Референт бросил взгляд на лежащие под письменным столом сумки. – Вадим Юрьевич просил передать: вернувшись в Среднегорск, приложите усилия, чтобы конфликт с губернатором не перешел в открытое противостояние. Мы дадим ему понять, что он залез на чужую территорию, – молодой человек вновь едва заметно улыбнулся, – но надо постараться максимально сгладить все негативные последствия этой ситуации.
– Легко сказать, – с сомнением вздохнул Павел Дмитриевич, – мне кажется, когда Сергиевич поймет, что деньги прошли мимо него, он ни о чем другом долго думать не сможет.
– Вот и напрасно, – улыбка на лице посетителя стала более отчетливой, – если не ошибаюсь, у него до новых выборов осталось чуть больше года. Так что, о чем подумать, все ж найдется, главное, чтобы эта способность в принципе не была утрачена. Ваши люди вынесут сумки в коридор, – не меняя выражения лица, сменил тему разговора молодой человек, – или мои могут зайти?
– Парни! – Рассказов кивнул, указывая на сумки. – Выносите имущество. Мое почтение Вадиму Юрьевичу.
Мужчины вновь обменялись рукопожатием.
– Вадим Юрьевич постарается позвонить вам сегодня, – референт заместителя министра взглянул на часы, – но, скорее всего, уже вечером, не раньше восьми. Сами понимаете, – лицо молодого человека вдруг стало необыкновенно серьезным, – служба.
– Ну да, понимаю, – вздохнул Рассказов, глядя, как пятьсот миллионов рублей покидают его апартаменты.
Трошин ткнул вилкой в последний лежащий на тарелке ломтик жареной картошки и, обмакнув его в остатки кетчупа, с наслаждением отправил в рот. Жареную картошку, особенно обильно приправленную кетчупом, Николай обожал с самого детства.
– Можно, пожалуй, и повторить. – Он взглянул на успевшую поужинать до его возвращения жену, которая что-то внимательно изучала в своем смартфоне.
– Больше нету, последнее было, – буркнула, не поднимая головы, Ленка, – сытость за двадцать минут до организма доходит. Можешь пока чайку попить.
– А двадцать минут мне, значит, мучиться, – проворчал Николай, выбираясь из-за стола, – можно было и побольше пожарить.
– Вот сам бы приехал домой хоть раз пораньше, начистил да пожарил, вот и было бы тебе побольше, – наконец оторвала голову от телефона жена. – Я тоже здесь с двумя детьми не на печи целый день лежу. Все время то одно, то другое.
– Лена, – Трошин раздраженно опустил тарелку в мойку, та с силой ударилась о бортик, но осталась цела, – это же магазинная картошка. Это дольки, я их сам покупал
