сглатывает.
– Когда будешь готова, – осторожно говорю я, – попробуй познакомить меня со всеми, кто внутри.
Она снова лезет в свою сумку.
– Я боюсь, – говорит она, смазывая губы гигиенической помадой.
Я еще чуть-чуть подаюсь вперед.
– Слушать всех, Алекса, – это значит принимать всю свою личность. А не только выделять лучшие стороны, признаваемые другими.
– Я всегда занималась членовредительством, – говорит она. – Если я прекращу, я не знаю, куда направится гнев. И кому я причиню вред. Я могу потерять контроль.
– Контроль – это действие. Причем такое, которое ты можешь изменять. Страх мешает тебе признать твои чувства. Но ни одно чувство не является окончательным. Они не должны разрушать тебя.
– Но они несут в себе опасность.
– Верно. Но без риска нет даже малейшего прогресса, – говорю я.
Она опускает взгляд.
– Я могу доверять вам? – спрашивает она.
Откидываясь на спинку кресла, я понимаю, что в ней идет внутренний конфликт, она не знает, передавать ли мне власть. Однако я хочу увидеть, насколько велико ее желание получить помощь и быть откровенной – то есть идти на риск, – поэтому не перекармливаю ее объяснениями и ответами.
Ее взгляд медленно возвращается ко мне.
Я сажусь прямо и улыбаюсь.
– Расскажи мне о Голосах.
Она замирает, на ее лице появляется потрясающее выражение – не изведанной ранее свободы. Страха и облегчения одновременно. Я наблюдаю, как при дыхании поднимается и опускается ее грудь. У меня внутри все свербит от предвкушения.
– Вчера, – медленно начинает она дрожащим голосом, – мы убирались в моей спальне. Энтузиазм проявила только Долли, самая младшая. Остальные ныли, томились, жаловались и сожалели, что не могут оказаться в другом месте. Онир мечтала о йоге, Раннер подумывала о занятиях кикбоксингом. А Паскуды – в общем, они просто оставались внутри. Они не хотят участвовать в том, чем мы занимаемся. Никто из них, кажется, не понимает, до какой степени я вымотана.
Она смотрит на меня, проверяя мою реакцию, и тихо смеется. Заправляет за правое ухо выбившуюся прядь – нервный тик, говорю я себе.
– Спасибо, – говорю я. – Я рад, что познакомился с тобой всей.
Глава 8. Алекса Ву
Внимательно глядя на свое отражение, рыжеволосая прикасается к уголкам сомкнутых губ. Затем она окидывает взглядом раздевалку, запахивает халат, который не скрывает бронзовые и блестящие от масла ноги, и небрежным бантом завязывает шелковый пояс цвета фуксии.
– Кто-нибудь видел мои щипчики для загибания ресниц? – кричит она, дотрагиваясь до золотого ожерелья.
Остальные девушки «Электры» пожимают плечами. Им нет до нее дела, потому что они заняты собственными волосами и макияжем. Их внимание сконцентрировано на собственных красивых отражениях в зеркалах, по-голливудски окруженных лампами, которые ярко освещают напудренные лица.
