подвалах, пока не встретила своего бывшего дворника, который торговал квашеной капустой на Сенном рынке. Она была в таком положении… Как бы вам лучше объяснить? Помните, Мармеладов у Достоевского в романе «Преступление и наказание» говорит: «Надобно, чтобы человеку было куда пойти». Ольге пойти было решительно некуда. Вот поэтому она и приняла предложение дворника жить с ним, короче, стала его гражданской женой. Отсюда напрашивается вывод: неужели она, имея такое богатство, ничего не тратила, предпочитая питаться на помойках? Если это так, то наша родственница – больная женщина. Ей ставили диагноз, связанный с нарушением психики, но не помещали в психиатрическую лечебницу, следовательно, считали, что с головой у нее более-менее в порядке. Значит, бриллианты либо конфисковали чекисты, либо она заложила их, нуждаясь в деньгах. Любой, кто познакомился бы с ее биографией, сделал бы вывод: такая гордая и самолюбивая дама не стала бы рыться в мусорных баках, а потом, сойдясь с дворником, торговать квашеной капустой. Нет, она привыкла к другой жизни. Вот почему я уверен, что никакой шкатулки нет и в помине. Думаю, так считал и наш дед, иначе, несомненно, разыскал бы родственников – он был еще тот авантюрист.
– Вы делились своими мыслями с братом? – поинтересовался Андрей, уничтожая уже третье печенье и все равно чувствуя голод.
– Ну разумеется. – Илларионов дернул плечами. – Делился и убеждал его не делать глупостей. Но наш мечтатель не смог остановиться. История с кладом крепко засела в его голове. Он поехал в Питер, потратившись на билеты, разыскал потомков той родственницы, которой Ольга оставила тетрадь, – какую-то старушку, бабушку – божий одуванчик, и попросил ее если не отдать, то продать дневник госпожи фон Шейн. Дама, тоже бывший музейный работник, судя по всему, не ожидала такого подарка: ее внучка сильно болела, и деньги были ой как нужны. Кстати, ни она, ни ее родичи не пытались отыскать шкатулку, и это тоже о многом говорило, но только не Игорю. Старушка заломила такую цену, что Игорь продал мебель, украшения Лиды (слава богу, что она не дожила до его помешательства) и получил старую тетрадь с пожелтевшими листами, которую изучал дни и ночи напролет. Три дня назад он пришел ко мне за деньгами на билет до Ломоносова, сказал, что едет за шкатулкой.
Андрей почесал затылок:
– Интересно, почему никто из родственников этой бабули не искал клад? А может быть, кто-то и нашел, но не стал об этом распространяться?
– Точно так же я сказал и брату, – кивнул Илларионов, – но старая бестия заверила его, что в существование шкатулки никто из ее родственников не верил. Так что если она действительно существует, то покоится там, где ее оставила Ольга.
– И вы дали деньги? – Андрей удивленно вскинул брови. Платон кивнул:
– Разумеется, дал. Я же его брат, пусть и двоюродный. Кто, кроме меня, поможет бедолаге? Между прочим, он назанимал у всех своих знакомых и сказал мне, что теперь хода назад нет.
– Можно еще чаю? –
