и не без ехидства записывались и были материалом для бесконечных капустников.
Один из перлов. Приходит записывать какой-то информационный обзор Леня Лапцуй, тогда еще молодой ненецкий поэт. Это потом он написал свои знаменитые поэмы и стал классиком, а пока был с нами на короткой ноге. Я храню его сборник стихов с дарственной надписью: «Анатолию Стожарову, человеку с большим голосом. Как у Ваули Пиеттомина!»
Сидим мы с ним в студии, я делаю «подводку»: «У нашего микрофона…» Леня напыживается и внушительным голосом начинает: «Новопортовский халясавод (рыбозавод)… социалистическа пирдырма (соревнование). ЦК КПЗ.» Через студийное стекло вижу, как угорает звукооператор Серёга Балин. «Леня! ЦК КПСС!!». Леня кивает и опять внушительно: «Пирдырма. ЦК КПЗ!!!» Серёга в изнеможении падает грудью на монтажный магнитофон и корчится от смеха.
Как-то не умеют нынешние весело работать.
Но главное – это была работа, это была профессия. Сейчас мало кто представляет информационную среду Ямала в то время. Старейшая окружная газета «Красный Север» – трижды в неделю. Далеко не везде – районная газета. Программы телевидения в черно-белом формате, с многочисленными обрывами и помехами транслировались (по-моему, просто «по дружбе») с военной радиолокационной площадки в Горнокнязевске.
Единственным источником информации для оленеводов и геологов, рыбаков и охотников были передачи окружного радио. Наработанная за период становления практика пригодилась очень скоро – началось «освоение недр западносибирского Севера».
И немедленно начал пополняться коллектив редакции. Из Свердловска приехал Альфред Гольд, писавший в своих стихах «я – баянист, поэт, рыбак, шофер, монтажник». Он был несколько постарше, и жизненная школа у него была та еще. Причем сразу же (в марте 70-го года) он ушел с тракторной колонной по зимнику в Надым. Впервые, ни карт, ни связи! Я ж говорю – это была та еще работа, та еще профессия.
Появился Слава Брынский. В военном билете в графе «основная гражданская специальность» у него было написано – актер. Исчерпывающе.
В 1975 году мы с ним поехали в Воркуту – покупать цветной телевизор, поскольку в Салехарде ввели в строй телевышку. Обратный поезд был только утром, светилась неоновая вывеска ресторана, и девать громадную картонную коробку было решительно некуда.
На вокзал, решили мы, в камеру хранения! Но на вокзале ее просто не было. «Да что же это?! – заоглядывался Славец. – А, вот! Лейтенант!!»
Неподалеку стоял милиционер, и Брынский ринулся к нему, доставая из кармана удостоверение. «Пресса! Гостелерадио!!! Срочный груз! Телемонитор!» Лейтенант с уважением глянул внутрь коробки и твердо сказал: «За мной!»
Короче, телевизор мы разместили надежнее некуда – в камере предварительного заключения.
Уважали, однако, прессу в те времена.
Да, без изрядной доли авантюризма на Севере делать было нечего. Была фотография – Брынец на пуске газопровода Надым
