ходили в кино в сельский клуб. А кино в деревне – это не просто кино, это праздник молодежи, утешенье стариков.
– Из Верещагина, – прервал череду воспоминаний своим ответом Серега. – Это поселок городского типа. У нас даже пятиэтажные дома есть. Батя на железной дороге работает, в депо, сменным мастером. На пенсию скоро. А твои предки чем занимаются?
– Отец инженером в лесной промышленности пашет, мать – врач-стоматолог.
– У меня тоже маманя врачом работает, инфекционистом, засранцев лечит.
– За родителей, за нашу малую родину.
Они выпили.
– Хорошо пошла, – крякнул Сергей. – Божья слеза.
– Не говори, – подтвердил Илья, рассматривая бутылку. – Не могу понять: почему в кино самогон всегда показывают мутным?
– Потому что там не самогон, а огуречный рассол. А он всегда мутный. Рассол нам завтра понадобится.
И снова оба друга громко рассмеялись.
– Слушай, а помнишь, как мы на втором курсе были в колхозе? – спросил вдруг Илья.
– Ну, помню, конечно.
– А помнишь, как однажды девки нам пургену подсыпали в кашу?
– Еще бы!
В тот нежный сентябрьский вечер девушки-поварихи ради смеха решили подколоть наших парней. Недолго думая, они во время ужина подсыпали им в кашу то ли пургена, то ли какой другой гадости. Доза, видимо, была такая сильная, что кое-кто из парней не успел даже добежать от столовой до утлой старухиной избенки, где они и проживали, обгадив по дороге чуть ли не все заборы в деревне. А у самого сортира выстроилась длинная нетерпеливая очередь. Все исстрадались быстрым, как пулеметная очередь, опорожнением кишечника с обильным выделением жидких каловых масс. Вот смеха-то было!
– Такая же деревня была. На эту чем-то похожа, – сказал Илья, оглянувшись по сторонам.
Любовь по-английски
Возвратились в Закаменск наши друзья никакими. На работе в понедельник о термостойкости и жаропрочности титановых лопаток они думали меньше всего. Но Илья все же смог дозвониться до Татьяны. Извинился, как положено. И даже послал слюнявый воздушный поцелуй.
На следующий день Илья назначил Татьяне свидание, потом – другое, третье… Эти рандеву стали, если можно так сказать, регулярными. Когда-то, в советские времена, в столовых и ресторанах был рыбный день: раз в неделю, в четверг. Был еще день партийный, тоже в четверг, но раз в месяц. Так и у Ильи появился Татьянин день – это когда он встречался с ней. По первости это случалось ежедневно. Затем, понятное дело, – реже.
К тому времени Илья был уже вакантен. Дело в том, что Галина, его супруга, не вылезала из Москвы. А потом и вовсе там осталась, познакомившись то ли с художником, то ли с архитектором, который нарисовал на Арбате ее карандашный портрет. Об этом она сообщила Илье по телеф он у.
В начале учебного года она прикатила в Закаменск, оформила увольнение из музыкалки и развод, забрала
