покинула его, и не в его силах оказалось удержать её. Он остался один в темноте и ощущал лишь пустоту. Несправедливо. Страшно.
С усилием он открыл глаза, щурясь от слепящего света. Огонь единственного светильника казался нестерпимо ярким после мягкого первозданного мрака. Над ним склонилась чья-то фигура.
– Добро пожаловать на Берег Живых, господин.
Низкий с хрипотцой голос принадлежал мужчине средних лет, одетому в чёрное[15]. Его рогатая голова была гладко выбрита. Сфокусировав взгляд, воин сумел разглядеть знак на его груди – священный шакал, возлежавший на ларце Таинств Жизни и Смерти.
– Какая ирония… – хрипло прошептал он, попытавшись пошутить, но зашёлся в приступе кашля.
Все его мышцы и кости, казавшиеся чужими, отозвались нестерпимой болью. Да, определённо, он был жив.
«Какая ирония, что в мире живых меня приветствует жрец Стража Порога», – мысленно закончил он, благодарный, что служитель Богов не стал переспрашивать, а просто поднёс ему чашу с прохладной водой и помог сделать несколько глотков.
Как и следовало ожидать, руки жреца были закрыты перчатками из плотного льна.
– Буду с тобой честен, мой господин: не знаю, когда ты сможешь подняться и ходить, – мягко продолжал жрец. – Когда сломаны рёбра, нельзя долго находиться в неподвижности, иначе лёгкие отекают. Но сломаны не только они.
Сломаны?.. Он попытался вспомнить. Удар копья пробил ему бок со спины, и он выронил лук. Нападавших было слишком много. Он не сумел отразить все удары и упал… Нет, его столкнули. А потом была колесница… Его кости должны были рассыпаться в крошку, если он хоть что-то понимал, а что стало с внутренностями, и думать не хотелось.
– Часть костей нам пришлось заменить, ибо вернуть им целостность не сумел бы даже Великий Зодчий, – закончил служитель Ануи.
– Почему же я жив?
Его голос, тихий, как у тени, казался чужим и звучал как будто со стороны. Жрец вздохнул и ответил:
– Мы нашли твоё тело в песках и собирались предать достойному погребению. Пустынные ша медлили приступать к – прости меня за эти слова! – своему пиршеству. Они отступили и позволили нам забрать тебя. Стражу Порога было угодно, чтобы ты остался на Восточном Берегу. Мы восстановили сосуд твоей души так, как сумели.
Эти слова могли означать очень и очень многое – даже то, о чём и задуматься было боязно. Жрецы Ануи обладали глубоким Знанием о мироздании, но не были целителями в привычном понимании. При этом, пожалуй, никто не знал законов плоти так хорошо, как мастера-бальзамировщики. В народе говорили, что они умели возвращать мёртвых к жизни. Да и многое ещё говорили…
Воин задержал взгляд на лице жреца – простом, незапоминающемся. Увидишь такого в толпе – даже взгляд лишний раз не остановится. Служители Ануи могли быть незаметными, как сама Смерть, когда хотели.
Традиционный для жрецов цвет чистоты – белый – использовался во время ритуалов и, соответственно, на изображениях, на которых каждая деталь должна была быть символичной. Повседневная одежда могла быть любой.
