посмотрел на озеро и поудобней перехватил охотничий карабин. Отряд, продравшись через загораживающие проход кусты, снова вышел на улицу. Под ногами опять мягким ковром стелился мох, глушивший шаги. Улица, сделав петлю вокруг парка, выводила на звездообразный перекресток. На этом зеленая территория заканчивалась. Выйдя из туннеля, образованного ветвями деревьев, отряд остановился на кромке площади, на которую выходило еще пять дорог. Перекресток находился в низине, а налево, направо и вперед дороги уходили в гору: по обочинам дорог стояли остовы высоких домов. Ржавые автомобили и даже один покореженный трамвай, лежащий на боку, дополняли пейзаж серых полуразрушенных многоэтажек вокруг, возвращая людей в реальность послевоенного мира.
Максимыч внимательно оглядел открытый участок, раскинувшийся перед группой. По-хорошему, каравану надо было свернуть круто влево, чтобы иным путем вернуться к ледовому дворцу. Другие дороги на Киселевку были не исследованы, значит, условно «более опасные».
Громкий нечеловеческий крик разорвал тишину мертвого города. На противоположную высотку, тяжело взмахивая крыльями, взгромоздилась огромная туша летающего ящера. Птичий выродок представлял собой пятиметровое, закованное в броню тело с длинной шеей и головой полноценного дракона, каким его рисуют на картинках в древних книгах. Два огромных кожистых крыла, как плащ, ниспадали на стены под насестом рептилии.
Максимыч достал из поясной сумки бинокль. Несколько минут рассматривал стража площади, после чего, с нескрываемым восторгом сказал:
– Хорош, гад! Это он нас, пока мы в лесу были, в небе сопровождал, а теперь уселся, мол, никуда не денетесь. Данила, что делать-то будем? Ведь не даст, паразит, на улицу выйти.
Ящер иронично наклонил голову, как будто внимательно слушал людей, после чего шумно вздохнул и фыркнул:
– О, смотри, соглашается. Данила, да где ты? Иди-ка сюда.
К авангарду пробился Данила-мастер.
– Я сзади молодого оставил. Что тут у нас?
– Да вот… сторожит, – Максимыч указал на маячившего на сорокаметровой высоте ящера.
– Здоровый, зараза, – уважительно оценил «птичку» сталкер. – Можно попробовать пугануть, а не получится, пойдем в обход.
– Давай попробуем, больно уж не хочется снова крюк делать. Да и что-то мне его сообразительная морда подсказывает – не отпустит он нас просто так.
Данила кивнул и снял рюкзак. Бережно, с нежностью любящей матери, берущей на руки своего младенца, достал из его чрева матерчатый сверток. Осторожно развернул его и явил миру оптический прицел, после чего закрепил его на своем карабине. Кивком сообщив о готовности, он вышел вперед и устроился для упора на рухнувшей бетонной плите. Ящер как будто почувствовал неладное. Он начал возмущенно махать крыльями, оглашая окрестности громким криком.
– Да не вертись же… – Данила терпеливо дожидался удобного момента. Чтобы причинить заметный вред этому порождению ада, надо было
