Подумал-подумал.
– А ну, его к лешему, – проговорил Иван Иванович, перекрестился и решительно шагнул с крыльца.
Зашуршал под ногами выпавший накануне снег. Закачала головой береза. С легким шорохом ссыпались с ветвей снежные хлопья.
– Не ходи! – послышалось Ивану.
Снова перекрестился мужик. Сунул револьвер за пазуху овчинного тулупа. Вдруг да пригодится. Решительно направился к воротам.
Вернулся нескоро. Весь какой-то потрепанный, без шапки. Волосы взлохмачены. Тулуп распахнут.
Вломился Иван в сени. Дрожащие руки долго брякали засовом и крюком, запирая двери. Прошел мужик в комнату, даже сапоги от снега не отряхнул.
Тяжело рухнул на диван. Крупными комьями отвалился налипший снег. Брякнул с досадой мужик по столу кулаком.
– Что случилось-то, Вань? – всполошилась жена.
– Ничего, – отмахнулся Иван, – плесни ка мне…
Грудь его тяжело вздымалась.
Он тревожно поглядывал на окна, словно ждал чего-то…
Поставила Авдотья перед ним стеклянный штоф с выпуклым двуглавым орлом. Налила в граненый металлический стакан прозрачной жидкости. Звучно выпил Иван предложенное питье, захрустел сочными огурчиками, которые Авдотья из подпола вытащила.
Вытер Иван рот рукавом, посмотрел на женщину ошалелым взглядом.
– Черт знает, что творится, – наконец проговорил он, глядя в пустоту, – еще вчера на доме управляющего болталась красная тряпка новой нынешней власти. А теперь нет ее. Сорвали.
Он снова приложился к стакану. Задергался кадык.
– Люди по улице бегают, суетятся. У каждого, почитай, ружье или револьвер. Шапку где-то потерял.
Разглагольствования Ивана прервал громкий стук в кухонное окно.
– Ну, вот, – буркнул мужик, выкладывая на стол перед собой оружие, – началось.
– Бум-бум-бум, – повторился стук.
– Ничего не поделаешь, – Иван прокрутил барабан револьвера, сурово взглянул на жену, – иди, открывай, что ли…
В комнату ввалился запорошенный снегом сосед. В руке он сжимал винтовку.
– Ты это, Степан… чего это? – протянул Иван, подтягивая револьвер ближе к себе.
Степан стряхнул снег. Блеснула на груди потрепанной шинели серебряная медаль, полученная еще в Германскую.
– Красные бегут! – не то торжествуя, не то сожалея проговорил Степан, подходя к столу.
Снег, свалившийся с валенок, образовал небольшие лужицы.
– Ого! – Степан подхватил штоф замерзшей рукой и прильнул прямо к горлышку.
– Нно, – одернул его Иван, – не балуй!
– А что, не балуй, – взвился посетитель, – наши к городу подходят. Говорят, сам генерал Пепеляев пожаловал.
– Так ить, хорошо это, – заметил Иван, успокоившись, – почто же прямо из бутылки-то пойло хлебать?
– Надолго ли?
