Мындро Михаил Иванович, – представился спасенный, – сейчас командир шестнадцатой танковой дивизии… Был, пока не попал в плен. До этого – младший преподаватель кафедры тактики в Военной академии механизации РККА.
– Вот и отлично, – обрадовался я, – приедем в лагерь, представлю вас нашему командиру и сдам вам командование над мехотрядом. После проверки, конечно, – добавил я. И задумался о том, откуда он тут взялся-то. Он же на Украине быть должен, а не тут. Там и погиб он потом. В августе.
– Что, вот так сразу передадите мне командование? Какому командиру? В какой лагерь? – засыпал меня вопросами Михаил Иванович. – А что до проверки – я ее не боюсь. Присягу не нарушал.
– Да, передам, если все в порядке будет, после проверки. Я не справляюсь. Опыта не хватает, – ответил я. – Командир у нас – генерал Карбышев. Лагерь в лесу. Там склад был до войны организован. Остальное потом, – продолжил я, видя, что у полковника появились еще вопросы, – нам надо поскорее отсюда уезжать.
После чего осмотрел трофеи. Легковой автомобиль был в порядке, и его решили брать с собой. Благо несколько танкистов умели водить. Второй мотоцикл тоже оказался выведен из строя, так что с него только сняли пулемет, а с «двести двадцать вторым» повезло. Снаряд прошел сквозь оба борта, убив стрелка и водителя, но не повредив ни двигателя, ни управления. Его мы тоже забрали и слегка увеличившейся колонной двинулись в лагерь.
А в лагере я, представив полковника командиру, который после проверки объяснил ему, кто мы такие, и, когда Мындро пришел в себя после получения ТАКОЙ информации, передал ему управление бронетанковой частью нашего отряда. Проверку провел и я – фотография с оригиналом совпала. Но, как видно, история таки продолжала меняться, ибо в плен по его биографии он позже попал и не тут. Хотя и тут он на Украине попался. Но вот почему его немцы не убили, а поперли сюда? Единственная идея была у меня в том, что где-то тут располагается лагерь для больших чинов. И Иваныча везли как раз в него.
А после того, как я передал Михаилу Ивановичу бронеотряд, он решил со мной по душам поговорить. Нормальный мужик оказался. Даже жаль, что в РИ он погиб. Естественно, поскольку он знал, что мы из будущего, сначала он спросил о войне. Узнав о том, что мы победим, хоть и не скоро, он обрадовался. Хотя, что война будет такой долгой и кровавой, он не ожидал, конечно. А потом он спросил о своей судьбе. Сказать у меня язык не повернулся, и я просто открыл на ноуте файл, в котором у меня было записано все, что о нем было известно.
– Расстреляли, значит, – протянул полковник, – ну что ж. Раз мне тут выпал шанс пожить подольше, не попадусь. И воевать теперь за двоих буду – за себя тут и за того себя, что у вас погиб.
Ника
Я даже не всегда могла понять, что происходит в лагере. Последние дни я, приходя из леса со своими снайперами, просто падала на топчан и слезно умоляла, чтобы меня не трогали. Изматывались мы по-дикому. Я пыталась честно вспомнить
