и тут же получаю смайлик-поцелуйчик. Как смогу я строить жизнь в другой стране, оставив здесь своё сердце. А было ли по-другому? Было, когда-то очень давно – в той, другой, моей идеальной жизни, где моё сердце было всегда со мной.
Спрятав мобильник, натягиваю бейсболку на лоб, подхватываю багаж и расправляю поникшие крылья. Пара чемоданов для начала новой жизни – в самый раз. Регистрируюсь на рейс и, избавившись от багажа, направляюсь в дьюти-фри. Маленькая коробочка шоколадных конфет повышает настроение и азарт к покупкам. И я увлекаюсь шопингом. Надо бы ещё докупить подарки, но только будет ли кому их дарить?
Ждут ли меня дома? Давно уже нет.
Будут ли мне там рады? Я не знаю…
Спустя час я медленно бреду вдоль панорамных окон, навьюченная фирменными пакетами. Объявили посадку на мой рейс.
Смотрю в иллюминатор на потемневшее, чужое небо – Лондон, гудбай, пора домой.
Глава 2
2003 год
– Вишенка моя, ты так похудела, у тебя нездоровый вид.
– А я и не здорова, мам, ведь ты меня бросила.
– Ну что ты, маленькая, я всегда рядом с тобой, и мне очень больно видеть тебя такой. Тебе надо быть сильной, моя девочка.
– Для чего, мама, зачем мне теперь быть сильной? У меня ничего не осталось больше.
– Ты ошибаешься, детка, с тобой твоя память, твои знания, твоё доброе сердечко. Ты просто потерялась, доченька. Пожалуйста, будь сильной, не заставляй меня страдать.
– А почему ты заставляешь меня страдать, мама?
– Мне очень жаль, родная. Но я всегда буду с тобой, моя девочка, ведь ты моя гордость, моя радость и моё продолжение. Тебе будет трудно, доченька, но я верю, что ты справишься, я верю в тебя.
Ласковые мамочкины руки обнимают меня, и по моим щекам льются горячие слёзы, растапливая ледяной заслон, отгородивший меня от жизни и заморозивший душу.
– Дианочка, дорогая, что случилось? Может, вызвать врача? – бабка Эльвира, скорее недовольная, чем обеспокоенная, нависает надо мной в свете настольной лампы.
– Сколько времени? – настороженно спрашиваю.
О том, какой сегодня день, и тем более месяц, спросить не решаюсь, иначе врачи не заставят себя долго ждать. А бабка, небось, вся на стрёме – готова уже их вызвать. Когда я мечтала о дворцах и палатах, то жаль не уточнила, что палата в психушке – не то, к чему я настойчиво стремлюсь.
– Сейчас без пяти семь. Ты плакала во сне, и я забеспокоилась. У тебя что-нибудь болит?
– Мне приснилась мама, – отвечаю честно, ведь это же не повод напялить на меня смирительную рубашку.
– Ох, моя дорогая, я так тебя понимаю. А только подумай, каково мне, ведь я потеряла дочь и теперь на мне столько забот и столько горя. Даже не знаю, как я это вынесу, – горестно всхлипнула бабка, скривившись, но слёз не получилось.
Равнодушным взглядом смотрю в упор на старую лицемерку, и бабка отводит
