с самоконтролем – еще один симптом. И это чувство беспомощности, ярости и глубокой печали, охватившее его при виде тела убитой женщины. Смерть… Мартен давным-давно перешел с ней на “ты”, но чем старше он становился, тем мучительнее ему было мириться с тем, что одни люди способны причинять непоправимое зло другим. На сей раз обстоятельства буквально взяли его за горло, и ему приходилось изо всех сил напрягаться, чтобы подчиненные и эксперты не заметили, что с ним творится что-то не то. От глаз Жаннетты его реакция наверняка не укрылась, но тут он мог быть спокоен: ум и порядочность не позволят ей болтать о своих впечатлениях направо и налево.
Может, ему сменить профессию, пока не поздно?
– Вам, случайно, специалист по безопасности не требуется? – слегка приподняв голову, обратился он к Мириам.
– Вот и я про то же. Ты катишься вниз. – Ее пальцы спустились к его пояснице. – А там недалеко и до охранника в “Перекрестке”. Или сторожа на парковке.
Он еще несколько минут стоически терпел пытку, но вдруг резко перевернулся на спину, сбросив с себя Мириам. Она соскользнула в сторону и теперь лежала на боку, с вызовом глядя на него. Над верхней губой и на лбу у нее поблескивали капельки пота. Она выкладывалась на всю катушку.
Он протянул руку и погладил выступающее холмом гладкое бедро, затем нежно прикоснулся к ее прикрытой бюстгальтером правой груди, провел по слегка выступающему животу, спустился к лобку и попытался просунуть пальцы под трусы. Она сжала ноги, заодно защемив его руку.
– Ты уверен, что хочешь этого? – спросила она.
Он смотрел на нее и ничего не говорил.
– Именно со мной? – настойчиво повторила она.
– Но ты же здесь, – наконец выдавил он. – И ты ничуть не хуже, чем любая другая.
– Ах ты, скотина, – рассмеялась она.
Легла на него лицом к лицу и прижалась грудью к его груди.
– А трусы и лифчик ты специально не снимаешь? – спросил он, проводя руками ей по спине.
– На глупые вопросы не отвечаю, – сказала она и куснула его за плечо.
Он просунул обе руки ей в трусы и принялся гладить ее бедра, покрывая поцелуями рот и шею. Ей уже перевалило за сорок, и кожа слегка утратила гладкость, но тело по-прежнему оставалось мягким и податливым и словно растекалось под его ласками.
Он ей не лгал. Она всегда представлялась ему идеалом женственности и самым желанным на свете существом. Во всяком случае, в эту минуту.
– Ты что, товар на ощупь пробуешь? – шепнула она. – Моя очередь.
Расстегнула на нем ремень и обеими руками обхватила его член.
– Недурно, недурно.
Затем опустила голову и взяла его в рот.
Он на миг отдался сладостным ощущениям, но сейчас же понял, что настолько хочет ее, что, если позволит ей и дальше делать то, что она делает, то через пятнадцать секунд все будет кончено.
Он сжал руками ее лицо и притянул ее к себе. Лег на нее и стал целовать ее в губы, в шею, в грудь,
