с ходу получится. А если нет, попробует через неделю.
Карвер посмотрел на меня:
– Возможно, это и стоит больше пяти.
Мы еще немного поболтали, допили налитый коньяк.
Карвер говорил уклончиво, но в целом оживленно. Он выпроводил меня из кухни, заставив прихватить остатки коньяка. Внезапно ко мне потянулись люди. Подковылял Зажим, весь в поту, странно напряженный, что-то буркнул и вручил пакет. Я кивнул, и Зажим прошаркал обратно в толпу. В пакете были деньги. Пять аккуратных пачек из пятидесятифунтовых банкнот. Я не без труда распихал деньги по внутренним карманам куртки.
Изабель нигде не было. Может быть, она и Сара Джейн не ладят между собой? Изабель расстроилась, увидев меня с Сарой Джейн. А еще меня настораживало безразличие суперинтенданта. «Не увлекайся Изабель Росситер». Ее отец озаботился отсутствием дочери только через месяц. Нельзя допустить, чтобы она исчезла.
– Празднуешь? – Кэтрин кивнула на бутылку.
– Каждый день. – Я отдал ей коньяк.
Кэтрин улыбнулась. Я уже забыл, как улыбаются по-настоящему. Улыбка осветила ее глаза, однако в этом доме настоящему не было места. Да и в наших отношениях тоже. Кэтрин сделала глоток, поморщилась и вернула коньяк мне.
– Шикуешь. Разбогател, что ли?
Я подумал про деньги в карманах.
– А как еще развлекаться бедному человеку?
Она снова улыбнулась:
– Мало ли…
– Могу к тебе поприставать.
– И как бы случайно пролить мою выпивку.
– Ох, прости еще раз.
– Да ладно. Зато я от Нила отделалась.
– А кто такой Нил?
– Бармен в «Рубике». Он считает меня своей собственностью. Цепляется ко всем девчонкам.
– Как это?
– Ну, липнет.
– А, такой небритый тип?
– Ага, вроде как всю ночь не спал, преступников ловил.
Я рассмеялся.
Нил.
Значит, Глен Смитсон, мерзавец, избежавший правосудия, назвался другим именем. Полезная информация.
– Обычно мужчины с нами не заговаривают, – пояснила Кэтрин. – Боятся.
– Рад это слышать.
– Правда? А признавайся, зачем ты мою выпивку пролил?
– Хотел познакомиться.
– Со мной? Не с Зейном?
– Сначала с тобой, – ответил я и понял, что говорю правду.
Она положила ладонь мне на грудь и заглянула в глаза.
– Что ж, попробуй ко мне поприставать, – с вызовом бросила она.
– Всегда готов.
Мы выпили еще. Потусили с толпой. Сами не заметили, как снова очутились наверху. Я целовал ее, и мне чудилось, что все вот-вот изменится. Моя душа, мое тело. Моя жизнь. Мы отстранились друг от друга. Я так и остался собой. Прежним. Это было терпимо. Ведь Кэтрин была со мной. Увидев, как я на нее смотрю, Кэтрин засмеялась и шутливо стукнула меня в грудь. Мы снова начали целоваться.
