домогательством.
Он смутился, чем поразил меня.
– Как скажешь.
Последовало молчание. Ной, похоже, чего-то ждал. У меня появилось чувство, что, несмотря на вечно хмурое выражение лица, он получал удовольствие от нашей беседы.
Что ж, от меня не убудет, если я сама с ним заговорю. И потом, пора начинать отрабатывать зарплату.
– Так ты читал «Таинственный сад»?
– Что?
– Ты упомянул девочку, навещавшую больного мальчика. Ты ведь имел в виду «Таинственный сад»?
Ной пожал плечами.
– Я давно читал эту книгу.
– Ты всегда любил читать?
– Да. Тебя это удивляет?
– Немного.
– Почему? Потому что я был тупым спортсменом, любившим бросаться со скал?
– Возможно, – призналась я и отметила про себя, что предвзятое мнение у меня сложилось еще и из-за его привлекательной внешности. Никогда бы не подумала, что такой красавец будет читать книги, тем более классику. От стыда у меня запылали щеки.
– Если не читать много, заниматься писаниной вряд ли получится, а я писал статьи и делал фотографии. Для журнала, – на его лице промелькнула боль. – Какого хрена я распустил язык? Проехали. Разговор окончен. Можешь идти. И не забудь свою чертову скрипку.
– Не забуду, – меня охватил странный приступ разочарования. Я взяла футляр со скрипкой и поднялась.
– Для чего Люсьен просил тебя ее принести?
– Не знаю. Может, подумал, что ты захочешь послушать, как я играю. Он сказал, что, возможно, ты не услышишь мою игру наверху, хотя я буду практиковаться каждый день.
– Возможно, не услышу? – рыкнул Ной. – Я все слышу. Ты будешь заниматься каждый день? Хорошо играешь? Или мне будет казаться, будто кого-то режут или тянут кота за хвост?
– Я играю с пяти лет, – возвела я глаза к потолку, – и в прошлом году закончила Джульярд. Плохой мою игру точно не назовешь.
– А для чего практикуешься? Для прослушиваний в какой-нибудь крутой оркестр? В таком случае работа здесь лишена всякого смысла, не находишь?
– Нет, нет, я не хожу на прослушивания. Я не… Мне нужно практиковаться, чтобы не потерять навык.
Ной сузил глаза, направленные влево от меня.
– Что ж, давай.
– Что давать? – обомлела я.
– Сыграй что-нибудь.
– Оу. Я сейчас почти не играю перед людьми.
Он склонил голову набок.
– Ты выкинула сорок тысяч в год на обучение в школе, где тебя учили выступать перед людьми, чтобы не делать этого?
– Я выступаю в редких случаях.
– Сейчас как раз такой. Давай послушаем тебя.
– Ты серьезно?
– Я ведь сам об этом попросил?
– Скорее потребовал. Ладно, – я снова села. – Что хочешь услышать?
– Удиви меня.
Я открыла футляр, достала скрипку
