style="font-size:15px;"> Юра, сегодня вторник, а от тебя ничего нет. Нужно же меня поддерживать в моих занятиях, дорогой.
Вчера вечером Павловский преподнес великолепную лекцию по Сурикову, именно доказал его величие среди всех исторических живописцев Европы. Не лекция, а сплошное философское исследование эстетики художника. Просто аплодировать хотелось.
Пиши мне, родной, скорей. И.
27.04.63.
Юрушка, дорогой. Сегодня получили твою посылку. От всех тебе большое спасибо. Только совершенно напрасно ты теряешь на все это время, если у тебя его нет. Написал бы лучше письмо, мне это гораздо нужнее, чем рыба.
Поздравляю всех с праздником. Вы там, конечно, будете пить, а я здесь не буду. Повеселитесь и за меня.
Ваша Ира.
P.S. Я занимаюсь. Сдала зачет по французскому. На днях сдаю русское искусство 19 века.
24.06.63.
Юрушка, я умираю от этой жары. У нас температура выше 30 градусов. Скорей приезжай, и мы с тобой умчимся куда-нибудь в лес. Если ты задержишься еще немножко, я не переживу, ты не застанешь меня в живых.
Мне очень тяжело в последнее время, от экзаменов, которые сдавать нет сил, от этого постоянного нервного напряжения, от отсутствия тебя, от физической тяжести, от жары, от предстоящей полной неизвестности, сулящей мне мало хорошего.
Юрочка, перед отъездом ничего не стирай, ничего не покупай. Обязательно дай телеграмму. Может, я и не смогу встретить, но все равно буду ждать и знать.
Больше писать не буду, буду только ждать.
Привет всем-всем, пусть заглядывают к нам в гости.
Целую тебя крепко. Ты должен приехать с хорошим настроением, чтоб моя хандра моментально исчезла.
Родился сын 23 августа 1963 года. Из роддома встретил папа – Митюшин Юрий Павлович.
6.09.63
Милый мой, сейчас 8 часов вечера. Ты улетел сегодня утром и по идее должен быть уже в Хабаровске. Как он встретил тебя, наш Хабаровск, такой далекий отсюда, что просто страшно становится за наши с тобой жизни, разделенные таким расстоянием. Юра, я плачу и ничего не могу с собой поделать. Ты так далеко. Сын наш близко, но он тоже плачет, и я не могу сдержаться от жалости к нему, к себе, ко всем. И тебя почему-то жалко, хоть ты и не разрешаешь мне так к тебе относиться.
Юрочка, я не могу больше так жить. Зачем ты мучаешь меня этими расстояниями, письмами. Теперь еще ребенок, с которым так трудно, и снова нет тебя. Он действительно связывает ужасно. Уже сегодня мне кажется дикой мысль о том, например, чтобы сходить в кино. Дорогой мой, я не жалуюсь. Просто без тебя все это приобретает трагический оттенок. Мне бы хотелось жить полноценней, и я уверена, что это было бы лучше для нас обоих. А если один из нас будет приносить жертвы для другого (может быть, жертвы – не то слово), то от этого проиграем тоже оба.
Юронька, прости меня. О жертвах ни к чему. Я заговорилась. Я тебя очень, очень люблю, и тут не может быть никаких жертв.
Твоя
