Сергей притащил такую огромную ёлку, что она не прошла по высоте. Пришлось подрезать макушку. Мы наряжали её втроём несколько часов, радуясь снегу за окном, морозному воздуху, вползавшему в дом через открытую форточку и первым звёздам, появившимся на небосклоне.
─ Айда за хлебом! ─ Отчим держал в руках две шубы.
Мама возилась у плиты.
─ Лично я не могу. У меня гусь в духовке. Кстати, майонез нужен и горошек.
Лично я тоже не могла, не могла оставить мамочку без присмотра.
─ Чего замерли? Мне в этом доме уже не доверяют? Топайте быстрее, иначе магазин закроют.
Мы не пошевелились. Сергей вернул шубки в шкаф и стянул пуховик.
─ Да и чего нам этот хлеб дался? От него, говорят, фигуры портятся.
─ Значит, не верите. ─ Мама устало опустилась на стул и склонила голову.
─ Ладно, ладно! ─ Отчим вновь схватился за куртку. ─ Какой новогодний стол без майонеза? Идём, Стелла.
Мы вышли во двор, и я с наслаждением втянула в себя морозный воздух. Снег искрился и скрипел под ногами, добавляя праздничного настроения.
─ Может, нам не стоит уходить?
Сергей обнял меня за плечи.
Мы не сможем приглядывать за мамой всю жизнь. Ты должна учиться, а я должен работать. Да, к тому же, своим недоверием мы обижаем её. Что? Поторопимся?
Мы помчались вприпрыжку, весело размахивая пакетами.
Стоит ли говорить, что тот Новый год стал худшим в моей жизни?
Нас не было минут тридцать, всего лишь полчаса. Но этого вполне хватило маме, чтобы напиться до своего обычного состояния.
«Алкоголики хитры и изворотливы. Они пойдут на любые уловки ради вожделенной рюмки!» ─ всплыло в памяти.
─ Явилась парочка, козёл да ярочка! ─ Мама еле шевелила языком. ─ Что, нагулялись?
Пакет с продуктами выпал из моих рук.
─ Мама! Мы с Серёжей не гуляли, а за покупками бегали.
─ С Серёжей? ─ Она истерично рассмеялась и приблизилась ко мне. ─ Запомни, тварь, это для меня он, ─ острый ноготь упёрся в грудь Сергея, ─ Серёжа. А для тебя Сергей Игоревич. Усвоила?
─ Да! ─ Пролепетала я сквозь слёзы.
─ Повтори!
─ Сергей Игоревич.
Я хотела убежать в свою комнату, но мама вцепилась в мою кисть.
─ И чтобы не тыкала больше!
Отчим перехватил её руку.
─ У тебя совсем крыша съехала? Теперь ты ревнуешь меня к собственной дочери?
Я не желала участвовать в скандале. Вытерла слёзы и помчалась наверх.
Крики, плач, битьё посуды закончилось на этот раз быстро. Тишину нарушил стук в дверь. Я знала, Сергей пришёл прощаться.
─ Заходи… те, но только ничего не говорите. Я всё понимаю.
Отчим медленно подошёл к окну. Где-то пробили куранты, и народ
