в автобусе я получила плед и фляжку. Вид спиртного вызвал тошноту. Я отвела руку Мадлен.
─ Это и не фляжка вовсе. Термос. Просто дизайн оригинальный. А внутри чай. ─ Улыбнулась женщина. ─ Очень сладкий и очень крепкий.
Я выдула весь.
─ С травками? Вкусненько. ─ Дрожь понемногу проходила, мысли прояснялись.
─ Ничего запрещённого. ─ Мадлен взглянула на ухмылявшуюся Тину. ─ Валериана, пион, мелисса.
─ Вы бы, мадам, компенсацию с наших мальчиков струсили. ─ Дина достала сигарету и чиркнула зажигалкой. ─ Вечер не удался, а моральный ущерб получен.
─ Это я устрою. ─ Улыбнулась Мадлен.
Мы ехали в полном молчании, и лишь Мишка болтал без умолку, раздражая барабанную перепонку правого уха.
─ Всё получилось даже лучше, чем мы предполагали. Так естественно. А ты настоящая актриса, детка.
И тут я сорвалась.
─ Чтоб больше так меня не называл!
Я осеклась.
─ Что это с ней? Крыша поехала? ─ Дина выронила сигарету.
─ Да, наша работа не для слабонервных. ─ Кивнула Тина.
Глава 3
Достав небольшой саквояж, я сложила всё самое необходимое. Надежда на то, что таинственный доктор Картер поможет, пустила в сердце крохотный росток. Я понимала, если судьба даст мне шанс, я начну новую жизнь. Какую? Ответа пока не было. Но он обязательно появится, когда появится нечто, ради чего стоило жить.
Взглянув на себя в зеркало, тяжело вздохнула. В кого я превратилась? Волосы потускнели, глаза погасли. Неимоверная худоба, вызванная отнюдь не болезнью, а затянувшейся депрессией, бросалась в глаза. Когда-то так выглядела моя мать, я же всегда боялась стать похожей на неё.
И всё же… Всё же… Всё же…
И всё же Сергей любил Эмму, здоровую и больную, ухоженную и не очень, в нарядном платье и в ночной пижаме. Он прощал ей многое, боролся за неё, как мог. А вот я пролетела через его жизнь кометой и сгорела, не оставив даже следа.
Впрочем, прошло много лет, целая жизнь. Мозгами я понимала, пора успокоиться, но давняя обида выгрызала меня изнутри, разъедала тело и душу, точно серная кислота.
Сергей
Откиснув в ванне, я почувствовала себя гораздо лучше. Правда, кожа на лбу зудела и чесалась от суперустойчивого клея, на правой кисти образовался фиолетовый кровоподтёк, но, слава Богу, всё прочее не пострадало. Замотавшись в махровый халат матери, я поплелась в её спальню. Зачем? Сама не знаю.
Наша приходящая горничная уже убрала комнату, сменила постельное бельё и даже обвязала одну из маминых фотографий чёрной ленточкой.
Валерка мирно храпел в гостевой, точно события прошедшего дня обошли его стороной, точно он не был участником, так, сторонним наблюдателем, обычным прохожим.
Ко мне же сон не шёл. Свернувшись калачиком на постели, я пыталась сосредоточиться. Какая судьба ждёт меня теперь?
