был такой хороший, – капризно поджала губки супруга Леонида.
– В детстве все хорошие, а потом вырастает такая сволочь! – Леонид дернул сына за серьгу в ухе.
– Ладно уж, – вздохнула супруга. – Только я твой швейцарский принесу, я кухонными сейчас семгу разделываю.
– Шизанутые! – заорал Максим и сломя голову кинулся вниз по лестнице.
– Вино переходит в уксус, а Мюнхгаузен в Феофила, – Леонид задумчиво проводил взглядом улепетывающего представителя нового поколения.
– Самое страшное, что это сейчас норма, – сказала жена Леонида, носившая имя Любовь, и за восемнадцать лет супружеской жизни доказавшая, что носит это имя по праву.
– А мы – крайне не одобряемое и очень мешающее им отклонение от нее, – кивнул Леонид.
– Ну и зачем ты стал дразнить этих гусей? Все, в том числе и они сами, прекрасно знают друг о друге, кто почем, и что из себя представляет. Когда про них на Хрентиви говорят оплаченную ими же правду – это понятно. Но что ты, мудрый мужик, вдруг по-мальчишечьи сорвался и просто так сказал им кто есть ху – не верю, идите в жопу, Станиславский! Что опять задумал, сам себе режиссер?
– А вдруг они мне действительно надоели? – поднял честные глаза Леонид. – Вдруг я понял, что всю жизнь жил и работал среди серости и склочности, что назад дороги нет, и решил совершить этот акт суицида руками друзей и коллег?
– Ты серьезно? – с недоумением посмотрела на него Люба.
– Конечно. Ты меня бросишь?
– Совсем сдурел, – констатировала жена.
– Ладно, – после недолгой паузы сказала она. – Заколачивай двери, бери карабин, я буду носить патроны. Или они сделают все бескровно, а потом интеллигентно занесут тебе веревку и мыло?
– Ты правда будешь носить мне патроны? – растрогался Леонид и крепко поцеловал ее. – Жаль, что сэр Воровски этого никогда не увидит, бедный дядя, оказывается, уже полгода как скончался…
Люба облегченно и радостно расхохоталась. Родной и единственный дядя Леонида, Жора Ворюгин, он же Джордж Воровски, бывший медвежатник, а ныне крупный лондонский банкир женат никогда не был, детей не имел, и Леня был его единственным наследником. Проблема была лишь в том, что дядюшка был всего на десяток годков постарше Леонида, обладал отменным здоровьем и периодически подумывал о женитьбе, так что на наследство Подболотовы особо не рассчитывали, тем более что матпомощи от милого дяди не поступало никакой.
– Неужели все тебе? – удивленно спросила Люба.
– Сам удивился. Напился на охоте на льва, облевал бедного царя природы, упал, получил сотрясение, даже утверждают, что мозга и умер от кровоизлияния в него же.
– Как вредно солидному бизнесмену иметь мозги, – задумалась Люба. – Но ты уверен, что все тебе?
– Вчера я уже подписал все бумаги, завтра мы вылетаем в Лондон, – успокоил ее Леонид.
–
