вдруг занервничала:
– А куда подевался Рапскаль?
Татс остановился и посмотрел вокруг. Хранителя Хеби и впрямь нигде не было.
Тимара повысила голос:
– Никто не знает, где Рапскаль?
– Я думаю, он ушел вперед, – отозвался Алум.
Татс все еще держал ее за руку:
– Успокойся, с ним все будет в порядке. Пойдем. Давай еще немного посмотрим город.
Они побрели дальше. Пустота просторных площадей навевала жуть. Тимаре казалось, что спустя годы в это заброшенное место должна была вернуться жизнь. В трещинах между камнями мостовой должна была расти трава, в затянутых зеленой ряской фонтанах – жить лягушки, под крышами домов – гнездиться птицы, а по их стенам – виться дикий виноград. Но ничего этого не было. Правда, то тут, то там встречались едва различимые следы растительности: желтый лишайник, зажатый между пальцами статуи, мох в трещине чаши фонтана, но это было совсем не то. Город, даже по прошествии стольких лет, все еще оставался слишком городом – местом для Старших, драконов и людей. Дикому лесу, деревьям и лианам, извечной путанице растений, всему, что служило привычным фоном прежней Тимариной жизни, не было здесь места, и от этого она чувствовала себя чужой.
Статуи в пересохших чашах фонтанов весьма неприветливо, как казалось Тимаре, взирали на них сверху вниз. Раз за разом вглядываясь в резные лики женщин из народа Старших, она представляла, как может измениться ее собственная внешность. Старшие были высокими и грациозными созданиями, с серебряными, медными или пурпурными глазами, их лица были покрыты тонкой чешуей, а головы некоторых увенчаны мощными гребнями в форме короны. Изящно задрапированные в разноцветные платья, с тонкими пальцами, унизанными драгоценными камнями… А так ли ужасно будет стать одной из них? Она перевела взгляд на Татса: произошедшие с ним перемены вовсе не были неприятными.
В одном из зданий нашлись подмостки и каменный амфитеатр. На стенных барельефах, сохранивших яркость пестрых красок спустя все эти годы, резвились Старшие и драконы. В этом помещении Тимара впервые услышала то, о чем перешептывались другие хранители. Негромкие голоса, ведущие беседу, звучали то громче, то тише. Интонации были непривычные, и даже значения слов ускользали от ее понимания.
– Татс, – позвала она – больше для того, чтобы услышать звук своего голоса. – Ты слышишь?
Он быстро кивнул и предложил:
– Давай выйдем отсюда.
Она была рада следовать за ним, когда они спешили наружу, навстречу исчезающему дневному свету.
Скоро к ним присоединился кто-то еще из хранителей, и было принято молчаливое единогласное решение: вернуться к реке и заночевать там в заброшенной маленькой хижине. Она была построена из простого речного камня, а слежавшийся в углах ил красноречиво свидетельствовал о том, что домик пережил не одно наводнение. Двери и переплеты окон давно рассыпались в пыль. Ребята развели в старом камине небольшой чадящий костерок
