моего покойного – бродит, может, где сейчас, ну да не к ночи помянут будет – бандюги с моста сбросили. Историй много, здесь народ странный, очень часто об этом спрашивают, это вроде как визитная карточка. А верхний уровень – это вот.
Он снова покрутил свой браслет, и в воздухе сформировалась объемная картинка – очень необычный город со странными домами, выглядевшими довольно футуристично. Иглы небоскребов уходили вверх на сотни метров, дома поменьше, этажей в двадцать-тридцать, напоминали закрученные в спираль башни. Над всем этим висела платформа диаметром поменьше, там тоже стояли похожие дома, а сверху этой платформы была еще одна, тоже поменьше, из центра Нижнего города торчал гигантский штырь, он пронзал Верхний город ровно посередине и уходил выше, во вторую платформу, и, скорее всего, там картина была идентичной.
– Дай угадаю – штырь как-то держит две верхние платформы?
– Молоток, – похвалил Ржавый, – быстро соображаешь. Штырь находится в особой зоне, в которую нам нет доступа. Туда вообще никому нет доступа. Как он работает, никто не знает.
– А можно просто сдохнуть? – поинтересовался Юрий. – Дай обрез, к башке себе приставлю.
– Не выйдет, – покачал головой рыжий, – убить тебя могут без проблем, здесь же ты мне не сможешь нанести никакого вреда, как и я тебе, любой агрессивный контакт – и расплата будет жесткой. И сам не сможешь в этой комнате себе навредить. Могу дать тебе ствол, приставишь к голове и щелкай сколько хочешь. На, попробуй, – он протянул обрез, – но учти, наказание будет очень быстрым и крайне болезненным.
– Верю. А если с крыши спрыгнуть?
– Прыгай, вешайся, вскрывай вены… Делай что хочешь после того, как выберешься отсюда. Хоть гранату себе в задницу запихни. Умрешь, как обычный человек, но, прежде чем станешь мусорщиком, Система тебя накажет. Знаешь, в играх был такой режим slow-mo?
Юрий кивнул, припоминая что-то такое.
– Это хорошо, – обрадовался рыжий, – те, кто выжили после самоубийств, а таких хватает, рассказывают одно и то же: тело словно входит в этот режим, все вокруг замирает, и на тебя обрушивается боль, неимоверная боль, и растягивается она на несколько дней. Хотя в реале вокруг тебя не проходит и пары секунд. Если есть желание проверить, вперед и с песней. Приятного мало.
– Дерьмово.
– Не то слово, – согласился Ржавый. – Это даже отмороженным мазохистам не нравится. Тут есть «веселые товарищи», любят развлекаться так с новичками, поймают его и давай заставлять самоубийства совершать. А Система – штука добрая, она свои батарейки бережет, не дает сойти с ума. Например, режет человек себе вены и минуту кровью истекает, – все, попытка покончить с собой, пора наказывать. А они его перевяжут и ждут, когда он оклемается, и на новый круг. И вот так они и пытают такое глупое мясо, как ты, а когда надоедает, убивают, тут много народу «веселого». Так что путь у тебя один – дерись и умри, но потом не обижайся, будешь мусорщиком бродить.
