сооружениях, храмах и религиозных обрядах, а также словарей с кратким описанием богов, духов, чудовищ и героев о которых упоминалось в разных уголках мира. На стенах висели фотографии древних памятников, символов, оружия, странных древних книг, о которых ходили жуткие истории, а также карты: новые и старые, где ещё даже города и материки назывались по-другому.
– Ака… что? – переспросил Тайлер, запнувшись таким образом, словно оставшаяся часть слова переломала ему язык.
– Аккадский язык, – любезно пояснил Сэм.
– А, ну конечно! И сразу всё стало ясно! – В свойственной только ему язвительно-раздражённой манере протянул Тай. – Это, по-твоему, должно было что-то прояснить?
Кайлеб ещё никогда не слышал, чтобы кто-то умел говорить так, как это делает Тайлер. Его слова казались штыками, которые он всаживает в собеседника. В этом заключалась ещё одна причина, по которой окружающие сторонились парня.
– Аккадский – это один из мёртвых языков. Раньше был разговорным языком вавилонян, аккадцев и ассирийцев, которые населяли Месопотамию, – любезно пояснил Джереми.
– Клинописный язык. На нём написан эпос о Гильгамеше, миф об «Энума Элиш» и куча всего другого.
– Похож, но это не он, – заявил Чейз, вытаскивая из стола снимок с изображением аккадской письменности. – Взгляните сюда, – он положил этот снимок рядом со снимком узоров оконных рам. – Видите? Клиновидные символы аккадского языка отличаются. Они ровные, а в узоре на оконных рамах на этих клиновидных символах имеются засечки, словно шипы. Такого нет в аккадском. Кроме того, я нашёл несколько символов, которые вообще нигде раньше не встречал. Вот эти, – он указал пальцем на три фотографии.
Парни нависли над изображениями, пристально разглядывая их. Будто если смотреть достаточно долго, то символы сдадутся и сами выложат все свои тайны.
Их было всего три. Один в виде серпа на заднем фоне которого изображён круг. От круга по возрастающей расходятся тринадцать лучей. Второй символ представлял собой треугольник, в центре которого пересекалось два месяца, повёрнутые в противоположные стороны, как изображения растущей и убывающей луны. Справа и слева от символа расходилось по шесть лучей, разбитых в две группы, по три луча в каждом. Сверху был только один луч, а всего их было тринадцать. Третий символ в форме квадрата. Внутри него жирная точка, из которой расходятся тринадцать лучей.
– Это совпадение, что в каждом символе по тринадцать лучей? – нахмурился Кайлеб.
– Число тринадцать обычно считают несчастливым, но это не совсем так, – начал Чейз. – Оно связано с космическими циклами Земли. Древние считали, что существует тринадцать звёздных врат, которые ведут в другие измерения.
– Календарь ацтеков состоял из тринадцати периодов, – продолжил Сэм. – В христианстве, на последней неделе Великого Поста на вечерних службах гасят по очереди тринадцать свечей, которые символизируют Тьму,
