кабинета, а теперь, шагая по длинному коридору на встречу с инспектором курса, у него не шел из головы разговор с госпожой преподавательницей, а ее фраза: «Поверьте мне, у нас замечательная страна, я уверена, вы непременно полюбите ее», крутилась на языке, как заезженная пластинка.
«С каких корзиночек я должен полюбить ее?».
В начале учебы все казалось не так уж страшно. Первый курс пролетел незаметно, то ли потому что студентов щадили преподаватели, то ли программа обучения была еще не такой сложной. Они учили по тридцать иероглифов, несколько грамматических конструкций и по сто пятьдесят слов в неделю. Помимо японского языка, которого было по одной паре в день, изучали другие дисциплины, такие как социология, информатика, фольклор и т.д. И только когда начался второй курс, Михаил понял, в какой кромешный ад он угодил. Помимо японского, которого теперь стало по две пары в день, и предметов, касающихся страны восходящего солнца, у них была одна единственная отдушина – правоведение. На него студенты шли, как на праздник. Госпожа Кисимото и другие преподаватели настолько прониклись «большой и искренней любовью» к студентам, что время, которое они раньше тратили на развлечения и прочие молодежные шалости, теперь стало уходить на зубрежку иероглифов и написания всяких работ, курсовых, рефератов и прочего. Михаил понимал, что дальше будет еще сложнее и думал лишь о том, как бы ему продержаться до конца обучения и не вылететь из универа за неуспеваемость. А это ни много ни мало, еще почти четыре года жизни.
Погруженный в свои мысли, он не заметил, как добрался до учебной части.
«Сейчас еще Ксюха дыру в черепе просверлит», – подумал он и постучал в дверь. Услышав звонкое: «Йёкосо», что на японском означало: «Добро пожаловать», парень вошел в кабинет. Инспектор курса, миловидная брюнетка, с вздернутым носиком и пухлыми блестящими губами, сидела за письменным столом и чем-то увлеченно занималась в ноутбуке. Она была симпатичной барышней, многие парни смотрели на нее с вожделением, но только не Михаил. Каждый раз, глядя, как брюнетка хлопает нереально длинными ресницами, явно не своими, он вспоминал корову из старинного мультфильма «Буренка из Масленкино». Парень сам себе не мог объяснить почему, но сей факт отбивал у него все желание смотреть на нее, как на девушку. Михаил видел в ней только инспектора курса и никого более. Она поднялась с кресла, поправила неприлично узкую юбку, одернула алую рубашку и, цокая тонкими каблучками, направилась к нему. Пока она шла, молодой человек в голове изобразил иероглиф aka, обозначающий ярко-красные цвета. Была у него такая привычка мысленно рисовать значки тех слов и фраз, которые он уже знал, как они будут звучать по-японски. Может, поэтому ему не приходилось часами корпеть над учебниками, как это делали другие студенты.
– Ба, какие люди пожаловали ко мне в гости, – девушка раскинула руки в стороны, точно собиралась обнять студента, – Рассказов собственной персоной.
«Ксюха, как всегда в своем
