вряд ли творчество возможно без философского осмысления. Я прав? – он по-дружески толкнул Михаила в плечо.
– Сто процентов, – подтвердил тот.
– Тогда поднимай свой зад и пошли подкрепимся, – Тони встал вместе с макбуком и положил его на свою кровать, – потом досмотрим фотки, а то я голодный, как стая диких кайотов.
– Такая же фигня, – согласно кивнул Михаил и сунул блокнот с карандашом под подушку, – а что разве кайоты бывают не дикими? – спросил он.
– Не бывают, – мотнул головой сосед, – но иногда американцы пытаются обмануть природу, надеясь приручить их. Берут на воспитание щенков, которые остались без родителей. Правда, не во всех штатах разрешено их держать, в некоторых за это могут оштрафовать или даже арестовать. Говорят, звери неплохо уживаются с людьми, вот только когда начинают взрослеть, становятся агрессивными и могут представлять опасность не только для домашних животных, но и для человека, – цыкнул языком Тони, – кайот это тот же волк, только размером чуть поменьше. Так что если вдруг решишь его завести, лучше откажись от этой идеи, – хохотнул приятель, – ты же сам говоришь: «Зверь, он и в Африке зверь».
– Спасибо за совет, Тони, – усмехнулся Майкл и направился в ванную, шлепая босыми ногами, – а то я уже хотел отправляться за зверушкой. Десять минут, и поедем обедать, – сказал он и закрыл за собой дверь.
Спустя время, он вернулся из ванны с полотенцем на бедрах и еще одним полотенцем вытирал волосы. Тони сидел за обеденным столом, в той части комнаты, которая служила молодым людям кухней. Хотя кухня это слишком громкое название, поскольку кроме чая, кофе и незамысловатых бутербродов, парни ничего не готовили. Они предпочитали питаться либо в университетских кафе, либо встречались после занятий и шли обедать где-то в городе. Молодые люди учились в одном кампусе, но на разных факультетах. Михаил изучал японскую филологию, а Тони международное право. Пока американец потягивал кофе из своей любимой чашки с надписью: «Если я тебе не нравлюсь – застрелись. Я все равно не изменюсь», Михаил надел джинсы, толстовку и присел на кровать, чтобы зашнуровать кроссовки.
– Я готов , – он вытащил из-под подушки свои художественные прибамбасы, сунул их во внутренний карман куртки и прихватил с тумбочки телефон с наушниками, – Тони, пошли уже, потом допьешь свой кофе.
Уже через некоторое время они подошли к калитке, ведущей за территорию общежития. Когда Тони приложил пластиковую карточку к замку, Михаил невольно улыбнулся, вспомнив день приезда в Японию. При заселении в общежитие, ему вручили две карточки, одну от комнаты, другую от этой калитки. В тот день, точно так же, как теперь делал американец, он приложил карточку к замку и потянул дверь на себя, но та даже не шелохнулась. Тогда он снова приложил карточку и стал толкать калитку от себя. И снова ничего. Неизвестно, сколько бы еще парень предпринял попыток, чтобы попасть в эту чертову калитку, если бы ему на помощь не подоспела пожилая японки,
