проорал это слово ещё несколько раз, пока всадник поспешно, спотыкаясь и падая, добежал до лошади, вскочил на неё и рванул к лесу, не оглядываясь и бессвязно проговаривая какие-то молитвы.
– Проверь, пожалуйста, – попросил шаман, указывая на свиток.
– Чисто.
– Что, в этот раз даже без яда? – удивился шаман. – Стареет что ли наместник. Глядишь, скоро копыта откинет, тварь нечеловеческая.
Он поднял свиток, развернул и принялся читать вслух, спотыкаясь на неграмотно написанных словах:
– «Благородный и смелый»…, ага, смелый, как же, «барон Пускье снова приказывает тебе, мерз… мерзкое порождение чёрной паучей»… паучьей, наверно, «бездны, покинуть сию чистую и свищеную»… Нет, ты видел, «свищеную»! Дебил необразованный! А всё туда же, барон… Так, значит, «священную землю наших предков». О гонит пургу, да они сами здесь поселились всего сто лет назад, вырезав всех туземцев! Когда она у них священной-то стать успела?! Ладно, дальше… «Иначе ждёт тебя кара суровая»… Не, ну неужели нельзя было в этот раз придумать что-нибудь новенькое!
– Опять порвёт на куски и скормит собакам? – прогудел слуга, удаляясь в дом.
– Ну да. Бедные собаки. Хоть бы проявил какую-то оригинальность. Никакой фантазии! Так, ну и обычные ложные обвинения мне в рыло. Пожёг, поел, убил, отобрал, забрал силу. Скукота! Он перестаёт меня веселить, этот недоумок барон. Не люблю, когда творческая личность вдруг останавливается в развитии и зацикливается на одном и том же. Ладно, выкинь эту чепуху и убери там мочу после пацана, пожалуйста.
Ещё пару минут шаман снова посидел на крыльце, глядя на облака. Он чувствовал слабость и не хотел ничего делать. Да и какой смысл. Хотя, кому-то сто́ящему, возможно, нужна его помощь.
– Что у нас сегодня ещё? – спросил он тихо. Напрягаться не было смысла, потому что слуга услышал бы его шёпот и за километр.
– Беременная гулящая девка из деревни. Из простолюдинов. Дочка торговца.
– Так, с него мы сдерём втридорога. Ещё?
– И хворая дочка мельника.
– Мельника?! – шаман забеспокоился, вскочил на ноги и поспешил в дом. – С этого надо было начинать! А что с ней?
– Помогала матери стирать на реке, упала с мостков и простудилась. Лежит в жару́ уже несколько дней, и деревенский знахарь-коновал скоро успешно отправит её к их богам.
– Плохо, очень плохо! – воскликнул шаман, снимая надоевшую волчью шкуру и меховые штаны. – Фу, запарился совсем, вся задница вспотела. Мне всегда очень нравился этот работящий и честный человек. Просто алмаз в этой куче говна. Собирайся, навестим деревню прямо сейчас.
Без колдовской одежды он оказался совсем молодым и гораздо более стройным.
Шаман прошёл за полог, где на вешалках висели в ряд несколько ритуальных и повседневных комплектов колдовской одежды для разных церемоний. Он снял с крючка и надел на серое нательное бельё тёплую длинную рясу из тёмно-синей шерстяной ткани. На голову
