часов ему придётся снова быть не самим собой.
Детвора лесника уныло ковырялась в дровянике, складывая попиленные с осени чурки в сани. Сам лесник поправлял упряжь на лошади, изредка покрикивая на детей. Завидев шамана, они все затихли и стали совершать руками характерные движения вокруг груди, прося богов защитить их от его недоброго колдовства.
– Какое убогое мракобесие, – вздохнул он еле слышно. – Как можно жить так глубоко в суевериях.
– Однако именно их суеверность и защищает тебя от расправы.
– От расправы меня защищаешь ты, – справедливо возразил шаман, глядя строгими глазами на детей.
– Мойте руки перед едой! – крикнул он им. – И не жрите сырого мяса!
– Святотатство! – ответил лесник, посылая правой рукой проклятие в сторону своего опасного соседа.
– Всё бесполезно. Это же их культура, – хмыкнул слуга.
– А то я не знаю, – чуть сварливо пробубнил шаман, выходя на грунтовую дорожку, протоптанную между деревьями лесником и его семьёй. – Припомни, когда мы сюда явились, тут каждый был с глистами. Прямо повальная эпидемия паразитов. А теперь-то благодаря мне уже половина чиста.
Оставшийся путь до деревни пролегал между полями, на которых как раз трудились пахари. Унылые лошадки, оголодавшие и исхудавшие после скудного зимнего питания, тащили за собой плуги и поглядывали жалобными глазами в сторону сочной травы, колышущейся на краю поля. Следом за плугом шагали женщины и дети, разбрасывающие зерно.
– Ведь это поле надо было оставить под пар! – воскликнул шаман раздражённо. – Сто раз же объяснял, что силу у земли отбирают не ведьмы, а они сами ежегодными посадками! Тупицы.
– На дереве лучник, – перебил его слуга. – Тридцать два метра.
– По мою душу? – подобрался и насторожился шаман.
– Нет, смотрит в сторону перевала. Их тут по кромке поля шестнадцать человек.
– Ждут кого-то? – удивился колдун. – Неужели барону из соседней долины опять неймётся. Тогда нам лучше поторопиться. Не хочу попасть в гущу бойни. Пусть это без меня.
В деревню они вошли с сохранением всего положенного антуража. Слуга старался греметь и гудеть как можно громче, а шаман торжественно и злобно стучал металлическим наконечником посоха по камням мостовой и позванивал колокольчиками, которые извлёк из кармана. Детвора разных возрастов сразу высыпала им навстречу. Были они более общительными и открытыми, чем взрослые, поэтому в их глазёнках шаман читал не злобу и ненависть, а интерес и любознательность.
– Ко мне, юные отроки! – громогласным басом строго призвал шаман, хотя его глаза блестели от радости и удовольствия.
Ребятня знала, что страшный лесной колдун, если с ним вести себя смирно и послушно, обязательно одарит их необычными вкусными камушками, которые были самой сладкой вещью на свете.
Поэтому дети привычно выстроились
