голосе – укоризна, во взгляде – уверенность. Этому меня покойный виконт Ортингтон научил. Кому нечего скрывать – тот смотрит в глаза без страха. Проклятийник не дрогнул, только уголки его губ приподнялись в насмешке. Отступив на шаг, мужчина склонил голову и протянул руку:
– Прошу прощения, леди, – если бы не это ехидство в голосе…
Принять не принять?
Посмотрела на ладонь его милости, в глаза его хитрые, снова на ладонь. Ой, да в самом деле, чего это я? Осторожно коснулась пальцами ладони виконта. Даже сквозь тонкое кружево перчаток чувствуется жар.
– Вы будто огня касаетесь, – голос его милости стал значительно ниже.
Хуже! Змею ядовитую трогаю! Красную кнопку, которая запускает ядерные ракеты, способные уничтожить мир. Но вызов принят. Осмелела. Накрыла ладонь виконта полностью. Мои пальцы тут же взяли в плен уверенным движением.
Поцелуй руки леди – пережиток прошлого даже на Тэйле. На самом деле ее не целуют. И даже перчатку для этого не снимают. Собеседник, желая выразить почтение, особое расположение или просто извиниться, касается воздуха над ладонью. Если леди престарелая, ее ладонь подносят ко лбу, желая набраться от нее мудрости. Каково было мое удивление, когда виконт, мягко обняв мои пальцы, коснулся их лбом.
– Вы издеваетесь?!
Силой вырвала ладонь и царапнулась обо что-то. Перчатка порвалась, а на безымянном пальце проступила капелька крови.
– Что это было? Что вы сделали?!
Виконт развернул кольцо на своем пальце, и в свете фонарей сверкнул кончик иглы.
– Да как вы смеете!
Сэр Кристиан накрыл иглу камнем-полусферой и наблюдал. Приложила палец к губам и вытянула шею – мне же тоже любопытно, возмутиться успею потом, сейчас он все равно занят.
На белом камне светился родовой герб Ортингтонов, но через мгновенье исчез, а камень стал непроницаемо черным.
– Как я и думал, – мужчина резал тишину словами. – В вас нет ни капли благородной крови Ортингтонов.
Проверила палец – все прошло, а вот перчатка испорчена, что бессовестный манипулятор тоже заметил. Радуется, наверное, маленькой пакости.
– Это вы к чему сейчас?
– Не укладывалось в голове, откуда в нашем стаде паршивая овца. Теперь все встало на свои места.
– Да вы охре… гхм, – я закашлялась, подбирая слова поострее.
– Главный ответ я получил. Остальное узнаю позднее. Доброго вечера, леди.
Последнее слово, как плевок, еще долго звучало в тишине. Зловещим, пугающим эхом. А сам сэр Кристиан вальяжно удалился.
– Да ты… да чтоб тебя! Гад! – сжала кулаки и топнула каблучком. – Гадский гад! Гад в кубе! Овца, видите ли! Да еще паршивая! – и тут я заметила толпу престарелых леди. Какое счастье, что они еще не разошлись. – Ну, Кристиан Ортингтон! С паршивой овцы – хоть шерсти клок!
Поправила воротничок, расправила плечи и с сияющей улыбкой подплыла к компании сплетниц.
