раз почти все стены завесил их картонными подтверждениями. Лишь над его рабочим местом висят портреты президента Путина без галстука и почему-то С.П. Боткина в старинном пиджаке, с раритетным галстуком на шее.
– О-о! Дмитрий Андреевич! Заждались вас! – встречает меня, поднимаясь с высокого кожаного кресла, плотный гладко выбритый человек с шикарной черной шевелюрой, слегка тронутой сединой. – Рад! Очень рад вас видеть! – Он пожимает мне руку. – Я – Михал Михалыч! Как добрались? Чай? Кофе? Может, чего покрепче с дороги?
– От чая с дороги не откажусь, а вот «покрепче» не стоит.
– Да, да, да! – широко улыбается главврач, – помню, вы в своем резюме указали, что вредных привычек не имеете.
– Точно! Не курю, не пью и не смотрю футбол-хоккей! – цитирую часть своего резюме. При этом стоящий у дверей Петрович почему-то морщится и смотрит на портрет врача С.П. Боткина. – Документы мои сейчас станете смотреть или после? – Я тянусь к дорожной сумке, чтоб извлечь диплом, сертификат и прочее.
– Дмитрий Андреевич, я вам верю! Покажете документы потом, в отделе кадров, Но может, с хоккеем-футболом перебор? – Михал Михайлович изучающе смотрит мне в глаза.
– Ну, у меня другие интересы, – я продолжаю улыбаться. – Каждый волен сам распоряжаться своим досугом. Лишь бы не в ущерб работе и общему делу. У меня такая вот точка зрения.
– В целом я вас поддерживаю. Но про спорт забывать не стоит.
– Михал Михайлович, большинство фанатов футбола и хоккея сидят у телевизоров с пивом, а то и с чем покрепче, и таким образом «болеют» за любимую команду. А еще хуже, когда такие, с позволения сказать, «спортсмены» устраивают дебоши на стадионах и в публичных местах. Что же тут спортивного?
– Это эмоции! – Но тут он замечает понурого Петровича, переминающегося с ноги на ногу возле входной двери. – Петрович, а ты чего, примерз?
– Так это… не нужен больше, Михал Михалыч?
– Нет, спасибо! Ступай домой, спасибо за службу! Машину можешь взять, но чтоб утром как штык был на работе, – добавляет главврач.
– Бу сделано! – радуется водитель и, не прощаясь, выбегает из кабинета.
– Ему надо было какие-то вещи перевезти. Вот, разрешил воспользоваться служебной машиной. А то получается, что сапожник без сапог, – комментирует Михал Михалыч.
– Святое дело.
Я только радуюсь, что извечный мужской разговор о спорте завял в зародыше.
Честно признаться, не понимаю я тех, кто в восторге от того, как 22 дурака гоняют один мячик на потеху миллионов. Ну, забил ты гол, другой, третий, десятый. И что с того? Через пару лет люди с трудом вспомнят о сем подвиге, а через десять и вовсе забудут. Мне этот массовый психоз никогда не был по душе.
Главный врач приглашает меня сеть в глубокое кожаное кресло рядом со столом, а сам жмет красную кнопку и просит невидимую секретаршу незамедлительно пригласить к нему в кабинет начмеда Гусева.
– Как
