продвинутые технологии… благоденствие государства – это счастье для его новых граждан… готова послужить примером…
Лица, лица, лица… Кто смотрит с ненавистью, кто с презрением, кто с недоумением, а кто с жадным, липким восхищением – так, что хочется немедленно скрыться прочь от этих взглядов или врезать под дых. Она путает слова, повторяет фразы, ведь это для нее впервые.
Ветер треплет волосы, рисует узоры в воздухе, дергает плащ так, что тот облепляет фигуру.
– И поэтому сейчас я принимаю важнейшее решение в моей жизни. Вы можете оставаться на месте, погрязнув в ненависти и предрассудках, а можете забыть тех, кто унижал вас, сделал из вас пустое место. – Она видит, что в глазах юных девушек загорается огонь, многие молодые парни мечтают вырваться из захолустья, мечтают о чем-то новом. Еще умеют мечтать. – Вы можете пойти вперед. Стать частью чего-то неизведанного. Увидеть новые миры. Выучиться. Все что угодно. Все, на что хватит ваших сил. Я не стану никого уговаривать. Я, Дейирин Кариано Атран, отрекаюсь от королевства Райлдорт. Нога моя не ступит на эти земли, жизнь моя не станет его частью, душа моя не принадлежит ему, кровь моих потомков не будет течь в жилах его детей. Клянусь своим родом и своей Силой!
А также я выношу свой приговор. За предательство и подлость, за осквернение дара дружбы, за добровольный и осознанный сговор с преступником девица Олейна приговаривается…
Хотелось откашляться. А еще вернуться в далекое детство, где никто не ждал от нее сложных решений. Женская мягкость просила помилования, но иная, более жестокая суть понимала, что это невозможно. Не вернуть прошлое, как утраченную невинность. Все будет обманом. За подлость надо платить.
– …Приговаривается к пятнадцати годам работы на рудниках в качестве обслуживающего персонала.
Ее выворачивало от скабрезных смешков – все понимали, что на рудниках женщин мало. Прачки, поварихи, уборщицы – это приговор для женщины. Приговор более жестокий, чем смертный. Не смотреть – может, тогда покажется, что это сон? Что-то внутри щекочет. Дальше легче. Заморозить чувства – они не стоят ее слез и ее гнева.
– За нападение, преступные намерения, покушение на убийство Аргин и Ристар Жирнулы приговариваются к пожизненному заключению на иллириевых рудниках. Да будет так! Я сказала!
Рудники металла, насыщенного антимагическими частицами. Отсроченный смертный приговор. И не скажешь потом, что за язык тянули, над душой стояли. Не переложишь ответственность.
Она ждала этого момента. Ждала, надеялась, боялась. Никто так и не объяснил, что же должно случиться. По венам пробежал жар. Показалось, что винно-багряные пряди вспыхнули пламенем, которое отразилось на кончиках пальцев. Этот жар, сменяющийся колким, обжигающим уже по-другому холодом. Мертвящим. Пронизывающим. Словно нечто, неподвластное сознанию, попыталось выглянуть наружу, улыбнуться или оскалиться. Ему было любопытно.
