Дульцов. «Ну, надеюсь, у тебя все получится», – подумал Роман, в попытке внутренне укрепить свой дух, и, не поднося трубку к телефону, начал звонить Дульцову. Через несколько гудков звонок был принят; из телефона послышался нечеткий звук и чтобы периодически прерывающийся в трубке голос не мог помешать беседе сидевших за столом, Роман, опустил телефон под стол, так, что в речи человека, которому он звонил, решительно ничего нельзя было разобрать.
«Во всяком случае, раз звонок потребовался, значит с покупателями он уже встретился, – думал про себя Роман. – Нет, Артем не должен подвести, он говорил, что этот вариант железный… Да даже если и не сработает, всегда есть тот, запасной. Пусть стоимость и будет ниже, но зато уже наверняка». Занятый этими мыслями он просидел в таком положении несколько минут, а когда в очередной раз посмотрел на экран телефона разговор (насколько это можно было назвать разговором) был уже окончен. Роман убрал телефон в карман и, увидев, что Николай Петрович продолжает эмоционально что-то рассказывать, а все внимательно его слушать, в глубокой задумчивости принялся за лежавший возле него кусок торта. «Через пару часов все будет ясно… Если бы можно было промотать время и не томиться в бесплодных ожиданиях… Хуже ожидания, когда от тебя ничего не зависит, а нужно только терпеливо ждать, хуже такого ожидания ничего нет. Надо отогнать назойливые мысли, пока я совсем себя не замучил… Хм, а продавец не соврала, торт действительно отменный».
Роман был неравнодушен к вкусным тортам и к сегодняшнему случаю взял один из наиболее им любимых – твороженный, воздушный, легкий, без какого-либо масла или шоколада, с прослойками различных фруктов внутри, делавших коржи очень сочными. С самого утра он переживал, что торт не свежий, но как оказалось, совершенно напрасно. «Просто тает во рту. Надо сказать Николаю Петровичу, чтобы обязательно попробовал», – решил про себя Роман, заметив, что на столе остался всего один кусочек, а начальник настолько был поглощен рассказом, что еще даже и не попробовал его. Он знал об аналогичной, как и у него, слабости Николая Петровича к различным кондитерским произведениям и очень хотел (невинное желание), чтобы тот оценил его выбор.
Стремление разделить удовольствие с человеком, который так же был неравнодушен к подобным вкусностям, полностью овладело Романом и он от нетерпения не находил себе места, стараясь уличить любую возможность, чтобы предложить торт Николаю Петровичу, но тот уже минут десять говорил о своем отпускном путешествии и, казалось, не собирался останавливаться. Если уже Николай Петрович начинал что-нибудь рассказывать, то делал это с азартом, не прерываясь даже на сколько-нибудь существенную паузу, так что нельзя было вставить и слова в этот речевой поток. Между тем некоторые слушатели уже слегка утомились: коренастый мужчина перемещал взгляд по комнате, не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном, а девушка в брючном костюме уже минуты полторы сидела не поднимая головы и смотря вниз на кружку, которую нервически вертела в руках.
– …Кое-как мы все-таки
