влезать в мои дела. Это закон! И он не девушка! Это запрещено! – Возмущаюсь я, осознавая, что меня предали. Мой папа предал.
– Мы сделали послабление для нашего нового студента. Рафаэль Лоф, он участвует в одной из программ помощи талантливым и умным детям из бедных семей, конечно, тайно. Он прошёл невероятный конкурс и выиграл, а ваш отец взял его на попечительство, направив сюда. И он заплатил миллион евро, чтобы мистер Лоф находился рядом с вами, а ваши апартаменты рассчитаны на двоих. Это уникальный шанс расширить рамки нашего заведения в будущем, когда программа даст свои плоды, и…
– Бла-бла-бла. Мне плевать на вашу политику, я дам больше, чтобы этого не было в моей жизни. Да и, вообще, с чего это мой папочка заботится об отбросах общества и приводит их в закрытое и элитное заведение? Я повторюсь, элитное. Вы хоть понимаете, что произойдёт, если ЭТО останется здесь? Вы хотите войны? Она будет, когда каждый узнает, откуда эта макака появилась. И я позволяю вам не доводить всё до такого развития событий, а переместить ужасный натюрморт подальше отсюда. Я не собираюсь терпеть…
– Я не знаю, как вы, Марджори, но я так устал от её голоса, что больше не могу его слушать, – бабуин отталкивается от косяка и делает шаг ко мне, а эта стерва благодарно улыбается ему! Они что, рехнулись? Я же Эмира Райз! Я не позволю, чтобы со мной так обращались! Убью к чёрту!
– Итак, моё проживание здесь больше не обсуждается. Я остаюсь, а тебе следовало позаботиться о будущем раньше и уделять больше внимания учёбе, вместо всей этой фальшивой красоты. Помимо того, что я вытерпел и сколько учился, ради возможности попасть сюда, твой отец очень волнуется за тебя и попросил о содействии. Я буду с тобой заниматься, чтобы тебя не отчислили, ведь ты уже находишься в списке. Ты потеряешь эту мнимую власть и получишь сильнейший пинок под зад, если продолжишь истерить. И к тому же натюрморт, как ты выразилась, слушал тебя и уже устал. Поэтому я хочу поскорее разобрать вещи и принять душ, – он даже не думает о том, какой статус я занимаю здесь. Не выражая никакого уважения ко мне, разворачивается и двигается к моей спальне. Ну, держись.
– Эй, плебей, у тебя нарушена координация или ты просто идиот, раз решил войти в святая святых – мою спальню. Я выделю тебе место на коврике возле двери, ведь тебе не привыкать, правда? Даже не буду тратиться на мисочку, будешь жрать дерьмо, как и раньше. А лучше замри и не смей без моего разрешения дышать тем же воздухом, что и я. Надеюсь, что ты уже подохнешь к моему возвращению, а ты, Марджори, будешь уволена, когда я поговорю с папочкой и устрою ему великий разгон. Вы не представляете, как я сейчас зла! – Мои слова чётко попадают в яблочко, и бабуин замирает. Толкая женщину, выскакиваю за двери и несусь вниз.
Боже, такое может быть со мной?! За что? Где я нагрешила, чтобы переживать сейчас такой ужас?
Вылетаю на нагретый солнцем швейцарский воздух и задыхаюсь от шока. Я не понимаю, как, вообще, такое могли допустить в этом заведении? Бедное
