писали философы. Одежды его тела также вводили в заблуждение, Ихмет одевался по гердонской моде, простой покрой, белое, черное и серое, узкие штанины и рукава, рубаха, зашнурованная под горло. Лишь черную бороду стриг по моде измаилитской.
– Ты уже подписал контракт с кем-то другим?
Перс покачал головой, глотая горячий суп.
Иероним лишь вздохнул, склоняясь над своей тарелкой.
Некоторое время они молчали, прислушиваясь к громкой беседе эстлоса Ньютэ, капитана Прюнца и Трепт. Хайнемерль взволнованно рассказывала о чудесах южно-гердонских портов и о дикарях с экваториальных островов, о звериных наркотиках и экзотических морфозоонах. На перемене блюд риттеру принесли сверенный манифест «Филиппа», и Кристофф заново начал обсчитывать ожидаемые выгоды.
– На севере – тоже, в тех бескрайних пущах,– говорила между тем Хайнемерль,– они тянутся от Океаноса до Океаноса, по крайней мере, до Мегоросов, до шестого листа, а Анаксегирос еще не врос там настолько глубоко, чтобы выдавить кратистосов диких, на крайнем севере или, например, в Гердон-Арагонии, когда мы ожидали товар, я говорила с поселенцами, мифы или правда – сказать трудно, может, они уже плавятся в короне Анаксегироса, те города живого камня, реки света, кристаллические рыбы, тысячелетние змеи, что мудрее людей, и цветы любви и ненависти, деревья, из которых рождаются даймоны леса,– расскажи, Ихмет, ведь ты видел собственными глазами.
– Не сумею рассказать.
– А на корабле, когда погружался в меланхолию, мог сплетать длинные байки…
– Потому что это были чужие рассказы,– усмехнулся Зайдар в усы.
– Не понимаю,– рассердилась Трепт.– Это значит – что? что – ложь? Значит, лгать ты можешь?
– Не в этом дело,– тихо отозвался господин Бербелек, кроша хлеб.– Истории, повторяемые за кем-то, могут оказаться ложными, и это нас освобождает. В то время как, говоря о собственном опыте —
– Что? – перебила она его.– О чем это ты пытаешься здесь сказать? Что искренним можно быть лишь в обмане? Такие зеноновки хороши для детей.
Господин Бербелек пожал плечами.
– А я люблю делиться историями,– пробормотала Хайнемерль.– Какой смысл познавать мир, если никому не можешь рассказать, что видел?
Перед десертом Ньютэ подписал банковские листы с личными премиальными, не зависящими от гарантированных договором четырех процентов прибыли для капитана и двух – для пилота. Трепт многословно поблагодарила, Зайдар даже не взглянул на свой лист.
Иероним дотронулся до его руки.
– Спокойная старость?
Ихмет сделал охранительный жест против Аль-Уззы.
– Надеюсь, что нет. Но да, ты прав, эстлос,– уже начинаю подсчитывать утерянное время. Недели на море… капли крови в клепсидре жизни, чувствую каждую из них, они падают, будто камни, человек же вздрагивает.
– Жалеешь?
Перс
