себя, почему так к нему холодна. Все говорят, что он красив: многие леди им восхищаются, – но мне почему-то с ним скучно. Понять бы отчего…
Она, кажется, попыталась задуматься, и я поддержала ее намерение:
– Попробуйте разобраться в себе. Мне кажется, у вас в мыслях полный хаос.
– Да, вы правы! – воскликнула мисс Фэншо через некоторое время. – Исидор слишком романтичен и предан, ожидает от меня большего, чем мне удобно, считает совершенной, обладающей всеми ценными качествами и истинными добродетелями, которых я никогда не имела и не собираюсь приобретать. В его присутствии приходится соответствовать высокой оценке, но как же это утомительно – быть паинькой и говорить правильные слова! Он действительно считает меня умной. Мне куда легче рядом с вами, старушка, с вами, дорогая ворчунья. Вы знаете, что я кокетка, эгоистка, невежественная, непостоянная, глупая, но тем не менее принимаете меня – со всеми недостатками.
– Все это очень хорошо, – ответила я, стараясь сохранить серьезность, пока та не утонула в потоке причудливой искренности, – однако не меняет презренного положения с подарками. Упакуйте их, Джиневра, как и следует поступить добропорядочной леди, и отошлите обратно.
– Нет, я этого не сделаю! – категорично заявила девица.
– В таком случае продолжайте обманывать месье Исидора. Вполне логично предположить, что он однажды захочет получить что-то взамен…
– Не получит! – отрезала Джиневра. – Достаточно и того, что он получает удовольствие, созерцая меня в этих украшениях, ведь он всего лишь буржуа.
Эти слова, наполненные тупой заносчивостью и бесчувственным высокомерием, моментально излечили меня от временной слабости, заставившей смягчить и отношение, и тон, а она продолжала:
– Мое дело – наслаждаться молодостью, а не думать о том, чтобы связать себя обещанием или клятвой с тем или иным мужчиной. Увидев Исидора, я поверила, что он поможет мне в этом, что будет рад принять просто как хорошенькую девушку, что мы с ним будем встречаться, расставаться и порхать, как две счастливые бабочки. И вот пожалуйста! Порой он мрачен, как судья, полон чувств и мыслей. Фу! Les penseurs, les hommes profonds et passionnés ne sont pas à mon goût[49]. Полковник Альфред де Амаль подходит мне куда лучше. Va pour les beaux fats et les jolis fripons![50] Vive les joies et les plaisirs! Á bas les grandes passions et les sévères vertus![51]
Она взглянула, ожидая ответа на свою тираду, но я молчала, поэтому продолжила:
– J’aime mon bon сolonel. Je n’aime rai jamais son rival. Je ne serai jamais femme de bourgeois, moi![52]
После этого я потребовала, чтобы она немедленно избавила меня от своего присутствия, и мисс Фэншо со смехом удалилась.
Глава X
Доктор Джон
Мадам Бек обладала необыкновенно стойким характером и терпеливо относилась ко всему миру, не испытывая нежности ни к одной из его составляющих. Даже собственные дети не выводили ее из неизменного состояния стоического спокойствия. Она заботилась о семье, неустанно охраняла ее интересы и
Мыслители, люди глубокие и страстные не в моем вкусе (
Понимает милые шутки и легкое кокетство! (
Да здравствуют радости удовольствия! Долой великие страсти и строгие добродетели! (
Люблю своего прекрасного полковника. Никогда не полюблю его соперника. Никогда не стану женой буржуа! (
