собственного очарования похоже, отключило ее слух, поскольку, словно не расслышав вопроса, она спросила:
– Как я выгляжу?
– Вполне достойно.
Мисс Фэншо сочла похвалу недостаточно пылкой и решила привлечь мое внимание к деталям туалета:
– Взгляните на этот parure[45]: брошь, серьги, браслеты. Ни у кого в школе ничего подобного нет, даже у самой мадам.
– Да, очень красиво и явно дорого. Эти украшения купил месье Бассомпьер?
– Дядюшка? Да вы что!
– Тогда подарила миссис Чолмондейли?
– Ничего подобного. Она стала жадной и скаредной – больше ничего мне не дарит.
Я не стала расспрашивать и резко отвернулась.
– Ну же, мудрая старушка, милый Диоген (она меня так называла, когда наши мнения не совпадали), что случилось?
– Извольте убраться с глаз долой: не желаю вас больше видеть.
На миг она застыла в изумлении.
– В чем дело, матушка Строгость? Я не залезла в долги – ни за драгоценности, ни за букет, ни за перчатки. Платье не оплачено, но его стоимость будет включена в общий счет, и дядя заплатит. Он никогда не вникает в подробности, а смотрит на конечную сумму, к тому же настолько богат, что не стоит беспокоиться о нескольких лишних гинеях.
– Вы уйдете наконец? Я хочу закрыть дверь… Джиневра, кому-то этот бальный наряд, возможно, и покажется роскошным, но для меня вы никогда не будете так очаровательны, как в простом ситцевом платье и соломенной шляпе, в которых я видела вас на корабле.
– Далеко не все разделяют ваши пуританские взгляды, – буркнула мисс Фэншо. – К тому же меня вы отчитывать не имеете права.
– Несомненно, мои права ничтожны, но еще меньше ваше право являться ко мне, красоваться и хвастаться. Вы как сойка в чужих перьях, и я к ним не испытываю ни малейшего уважения, особенно к тем блестящим камням, которые вы называете гарнитуром. Они были бы чудесны, купи вы их на собственные деньги, причем свободные, а в нынешних обстоятельствах их прелесть меркнет.
– On est-là pour Mademoiselle Fanshawe![46] – объявила привратница, и Джиневра упорхнула.
Загадка украшений сохранялась два-три дня, а потом кокетка опять пришла ко мне.
– Незачем на меня сердиться: я никого не ввергаю в долги. Уверяю вас: все, кроме нескольких недавно купленных платьев, оплачено.
Я решила, что в этом и заключается тайна, поскольку ее собственные средства ограничены несколькими шиллингами, которые она рачительно экономит.
– Écoutez, chère grogneuse![47] – пустила в ход самый доверительный, самый ласковый тон мисс Фэншо, поскольку моя «мрачность» ее нервировала. Ее больше устраивало, когда я говорю, пусть и даже что-то нелицеприятное. Я расскажу все начистоту, и вы сами увидите, что все сделано не только правильно, но и умно. Во-первых, я должна регулярно выезжать.
Гарнитур (
Экипаж для мадемуазель Фэншо! (
Послушайте, дорогая ворчунья! (
