яркие восковые палочки, ножи для заточки перьев, а также многочисленные гравюры – в том числе и ярко раскрашенные, – коллекция которых время от времени пополнялась. Нельзя утверждать, что могучее искушение прошло бесследно: глаза Полли, когда она украдкой поднимала голову, то и дело обращались к картинкам на письменном столе. Изображение мальчика с лохматым спаниелем случайно улетело на пол, и девочка в восторге воскликнула:
– Какая милая собачка!
Грэхем благоразумно не обратил на реплику внимание, и вскоре Полли появилась из угла, чтобы внимательно рассмотреть сокровище. Выразительные глаза и длинные уши спаниеля, а также украшенная перьями шляпка ребенка произвели неотразимое впечатление.
– Красивая картинка! – последовал благоприятный отзыв.
– Можете взять себе, – невозмутимо предложил Грэхем.
Девочка явно колебалась.
Желание обладать вещицей было очень сильным, но принять подарок означало бы поступиться достоинством. Нет, она не могла, поэтому положила картинку на стол и отвернулась.
– Что, не возьмете, Полли?
– Пожалуй, нет. Спасибо.
– А знаете, что я в таком случае сделаю?
Девочка повернулась к нему.
– Разрежу картинку на полоски и стану поджигать их свечой.
– Нет!
– Именно так и поступлю.
– Пожалуйста, не надо.
Умоляющий тон лишь подогрел мстительность Грэхема. Он достал из рабочей корзинки матери ножницы и провозгласил, угрожающе взмахнув орудием казни:
– Вот так. Прямо через голову Фидо и нос маленького Гарри.
– Нет! Нет! Нееет!
– Тогда подойдите, и побыстрее, не то я сделаю, что задумал.
Полли чуть помедлила, но все же подчинилась.
– Итак, возьмете? – спросил Грэхем, когда она оказалась перед ним.
– Да, пожалуйста.
– Но не бесплатно.
– И чего же вы хотите?
– Поцелуй.
– Сначала отдайте картинку.
Хоть Полли и не внушала доверия, Грэхем отдал гравюру. Девочка тут же подбежала к отцу и спряталась у него на коленях, а юноша в притворном гневе встал и пошел следом. Малышка уткнулась лицом в жилет мистера Хоума и взмолилась:
– Папа, папа, прогони его!
– Я не подчинюсь! – категорично заявил Грэхем.
Полли вытянула руку, словно пыталась удержать его на расстоянии, и юноша пригрозил:
– В таком случае поцелую руку.
Каково же было его разочарование, когда крошечный кулачок разжался и с ладошки ссыпались мелкие монеты, вовсе не похожие на поцелуи.
Не уступавший в коварстве маленькой приятельнице, Грэхем принял чрезвычайно обиженный вид, отошел и бросился на диван, изображая душевные муки. Полли украдкой повернулась на отцовских коленях и смерила
