от него не было никакого.
Когда она рассказала ему утром про фокус с часами, Коломна ожесточённо поскрёб бороду и не нашёл ничего более умного, как предложить спросить Велизария.
– Это бы я и сама сообразила, спасибо тебе большое, – желчно ответила Марья, бросая часы на стол и откидываясь в кресле.
Она не выспалась и была сильно не в духе. Вчерашнее благородно-синее платье сменила на буднично-серое с короткими рукавами до локтя и брошкой-дельфином. Вместо золотой диадемы волосы были схвачены в хвост кожаным шнурком. Только небрежная чёлка падала на лоб, и Марья постоянно раздражённо смахивала её.
– Матушка-государыня, ну откуда же я знаю, что тут такое, – просипел Коломна. – Раз уж вы не поняли, так куда мне соваться?!
– Может, они встали на том свете, а тут опять завелись, – предположил Баюн. Он сидел на столе и вылизывал растопыренную пятерню.
– Зачем он вообще их сюда прислал? – задала Марья вопрос больше всего тревоживший её. – Не время же показать. И почему, почему они сделали столько оборотов?
– Надо было парнишку оставить, поспрашивать его, – кошак опять отвлекся от умывания. – Сдаётся мне, как-то поверхностно вы его допросили. Если вообще это можно назвать допросом.
Марья с Коломной переглянулись.
– Прикажете связаться? – с готовностью предложил Коломна.
Марья подумала.
– Нет. Не надо. Пусть мальчик отдохнёт. Да и сомневаюсь я, что Кощей посвятил его в свои планы. Какие бы они у него ни были.
– Зря! – Баюн широко зевнул. – Ну, не хотите мальчишку дергать, допросите другого.
– Кого – другого? – Марья недовольно взглянула на кота.
– Кого Иван ведёт. – Баюн выпрямился, принимая официальную позу. – Счас будут.
Распахнулась дверь, и без стука вошёл царевич, пихнув перед собой промокшую насквозь девицу. Девица выглядела жалко – она стучала зубами, хлюпала носом и постоянно откидывала со лба мокрые спутанные патлы.
– Зд-драсьте! – нерешительно пробормотала она, бегая взглядом по комнате. Коломна с царицей настороженно уставились на неё.
– Как велели, государыня, – доложил царевич. – Доставили, кто явился.
Он прошёл к креслу у стола, развернул и уселся с торца, лицом к Маргарите. Теперь она чувствовала себя как на допросе, и зубы стучали у неё уже не только от холода.
– Ну, так и с кем имеем честь? – холодно спросила Марья, подождав ещё несколько секунд.
– П-п-простите, а м-м-можно переодеться во что-нибудь с-с-сухое? – простучала зубами Маргарита. – А т-то я с-совсем п-продрогла.
Маргарита не понимала, почему её спутник не замерз, и, кажется, даже не промок, и не провонял своим и конским потом, как она. Скакали-то они под одним дождём и на одном коне?! И вот, однако же, красавец выглядит свежо и бодро, и хоть на нём такая же промокшая одежда, она его, кажется, совсем не стесняет, и сидит он в кресле спокойно, нисколько не дрожа, а положив
