Да. Однако беременностей у меня было только три.
– Значит, вы думаете, что все это выглядит… Какое бы слово подобрать… Бесконтрольно? Тоже вульгарный термин?
– Я думаю, что новая беременность сильно измотает Венецию. Других мыслей у меня нет.
– Кстати, я ведь забыл, что вы еще и Барти воспитывали. Получается, у вас пятеро детей. Хотя появление Кита можно назвать «запоздалой радостью». Согласны? Представляю, какая радость была для вас с Оливером.
Его черные глаза так и плясали. Взгляд Селии был спокоен.
– Да, большая радость. И до сих пор он остается для нас большой радостью. А про тебя, Бой, я должна сказать, что ты очень хороший отец.
– Мне нравится быть отцом, – неожиданно признался он. – Я люблю детей. Нахожу их забавными и удивительными, а вовсе не скучными, как считает великое множество моих сверстников.
– Жаль, нельзя передать Себастьяну частичку твоих отцовских качеств, – со вздохом сказала Селия.
– Да, вы правы. Бедная малышка Иззи. Она больше уже не тянется к отцу. Поняла, что это бесполезно. Мы стараемся как можно чаще приглашать ее к нам на Беркли-сквер. Она любит у нас бывать. Но в конце дня ее все равно приходится возвращать отцу.
– Боже мой, неужели мы ничего не можем с этим сделать?
– Этого, Селия, я не знаю. Уж если вы не можете повлиять на Себастьяна, то другим нечего и пытаться. А ведь вы с ним такие давние друзья. – Бой улыбнулся ей своей в высшей степени безыскусной улыбкой. – Кстати, как поживает Банни Арден? Слышал, на прошлой неделе он и Синтия обедали с вами и Оливером. Когда в следующий раз они придут, пожалуйста, пригласите и нас. Мне не терпится расспросить Банни, как делишки у Тома и его шайки громил.
– Я бы не рискнула тебя приглашать, – нахмурилась Селия. – Не знаю, почему ты так враждебно настроен к Тому Мосли. Могу тебе сказать, что дела у него идут на редкость хорошо. Его партия растет. Сейчас в ней почти сорок тысяч членов. Люди вступают туда не от скуки и не из праздного любопытства. Лично я хотела бы видеть его в правительстве.
– Полагаю, что на следующей неделе вы пойдете на его отвратный митинг.
– Да, пойду. Почему бы и тебе не сходить? Возможно, это изменило бы твои взгляды.
– Ни в коем случае, Селия. Эти люди – безумцы. Баба́ Меткаф[28] крутит роман с Гранди[29].
– А мне нравится Гранди. И итальянское посольство мне нравится. Тебя бы изумила коллекция его картин. У него есть несколько полотен Тициана, а также восхитительные шпалеры и зеркала из дворца Медичи.
– Неудивительно. Кстати, а вы никогда не задумывались, каким образом он приобрел все эти шедевры? Точнее, как их заполучил Муссолини? Понимаю, с вами об этом говорить бесполезно. Вы, Селия, влюблены.
– Влюблена? Не говори глупостей.
– Это вовсе не глупость. Я имею в виду новое дело. Новую идеологию… А теперь, боюсь, мне пора идти. Заказать вам еще
Баба́ Меткаф – так называли леди Александру Налдеру Керзон (1904–1995), супругу майора Эдварда Меткафа. Слово «баба» своим происхождением обязано индийской няньке, которая так произносила слово «беби» (ребенок).
Дино Гранди – итальянский политик и дипломат времен правления Муссолини.
