сержант, – обратился к нему господин Мигель на очень правильном французском языке, – мы имели удовольствие находиться вместе на борту «Симона Боливара»…
– И покинуть его вчера вечером, – ответил сержант Марсьяль, не более приветливый чем часовой на посту.
Господин Мигель, желая придать этой фразе любезный смысл, продолжил:
– Мои друзья в Лас-Бонитас поняли из разговора вашего племянника с…
Губы сержанта Марсьяля стали подергиваться, что было дурным признаком.
– Как вы сказали? Из разговора? – прервал он господина Мигеля.
– Да, из разговора господина Жана де Кермора с губернатором мы узнали о вашем намерении сойти в Кайкаре…
– Я полагаю, что мы не обязаны ни у кого спрашивать разрешения… – сказал старый солдат холодно-высокомерным тоном.
– Разумеется, ни у кого, – согласился господин Мигель, решив не обращать внимания на нелюбезность своего собеседника. – Но, узнав о цели вашего путешествия…
– Раз! – пробормотал сквозь зубы сержант, словно подсчитывая, сколько еще ему придется отвечать на вопросы любезнейшего географа.
– О том, каким образом ваш племянник намерен отправиться на поиски своего отца полковника де Кермора…
– Два! – произнес сержант Марсьяль.
– И, зная, что вы собираетесь плыть вверх по Ориноко до Сан-Фернандо…
– Три! – проворчал сержант.
– Я хотел спросить у вас, не будет ли удобнее и надежнее, поскольку мои коллеги и я направляемся туда же, совершить наше плавание от Кайкары до Сан-Фернандо в одной лодке…
Предложение господина Мигеля было настолько благоразумным, что не было никаких оснований его отвергнуть. Наняв пирогу необходимых размеров, шестеро путешественников совершили бы свое плавание в самых что ни на есть благоприятных условиях.
У сержанта Марсьяля не было никаких оснований отказываться, и тем не менее, даже не посоветовавшись с Жаном, он сухо ответил, как человек заранее принявший решение:
– Весьма польщен, сударь, весьма польщен! Ваше предложение, возможно, очень выгодно, но, увы! – неприемлемо… по крайней мере, для нас.
– Что же в нем неприемлемого? – спросил господин Мигель, очень удивленный такой оценкой своего предложения.
– Оно неприемлемо… потому что мы не можем его принять! – ответил сержант Марсьяль.
– Вероятно, у вас есть основания для такого ответа, господин сержант, – сказал господин Мигель, – но ведь я хотел, чтобы мы помогали друг другу, а потому я не заслужил столь оскорбительного отказа.
– Мне очень жаль… очень жаль, сударь, – ответил сержант Марсьяль, явно чувствовавший себя не слишком уверенно, – но я вынужден был ответить именно так.
– Отказ может быть облечен в соответствующую форму, и я, право же, не узнаю французскую вежливость…
– Сударь, – возразил
