в прифронтовой полосе. Состоялись встречи с Н.М. Шверником, А.Н. Косыгиным, М.Г. Первухиным, А.С. Щербаковым, М.З. Сабуровым, другими членами правительства, хозяйственными и партийными руководителями.
Начинало светать, когда Сталин сделал первую попытку связаться с командующими войсками Западного фронта. За ней последовала вторая и третья. Из штаба фронта следовал односложный ответ: генерал Павлов в войсках. Ничего определенного не удалось добиться и от начальника штаба генерала Климовских. Невольно рождалась мысль о том, что штаб фронта потерял управление войсками и не контролировал развитие событий. Иллюзии, которые все еще питал Сталин, начали испаряться после утреннего доклада Ватутина, а также безуспешных попыток связаться с Шапошниковым, Куликом и Жуковым. Не внесла ясности в обстановке на фронтах и информация Тимошенко – сведения с мест боев, как понял Сталин, базировались на отрывочных, противоречивых данных.
К вечеру 23 июня поступило сообщение о сдаче Гродно. Это подействовало на Сталина угнетающе. Сказалось, вероятно, и то, что пошла третья ночь без сна. Лишь к 2 часам кабинет опустел. Наступила пауза. Последующие события этой ночи герой повести В.Д. Успенского «Тайный советник» Н.А. Лукашев, подполковник Генерального штаба, пользующийся, по версии автора, особым доверием Верховного Главнокомандующего, описывает так:
«У Сталина хватило сил добраться до квартиры. С трудом переступил порожек. Лицо бледное, недовольное. Я встретил его решительным натиском:
– Иосиф Виссарионович, извольте немедленно поесть и ложитесь спать, пока не начался рассвет. Это необходимо, вы не имеете права выходить из игры. Это не просьба, это, если хотите, приказ!
– Даже так? – Он грузно опустился на стул, усмехнулся. – Вы правы. Война только начинается, и нельзя, просто невозможно не спать всю войну, – попытался пошутить он. – Только сразу разбудите меня, если возникнет необходимость.
Так мы условились. По совести говоря, я боялся: Сталин настолько переутомлен и возбужден, что не сможет уснуть. Но подействовала, вероятно, привычная домашняя обстановка, подействовало вино. Он затих сразу, едва вытянулся на своей узкой жесткой постели» (Коммунист Вооруженных Сил. 1990. № 3. С. 93).
Полдень 26 июня. В кабинете у И.В. Сталина В.М. Молотов. Обсуждали последние заявления правительства США, Великобритании, Турции, Ирана. Иосиф Виссарионович подошел к открытому окну, выдохнул облако табачного дыма. Молотов, видя, что Сталин забылся в размышлениях, поднялся, чтобы уйти.
– Подожди, – сказал Сталин, не поворачиваясь. – Сейчас придут военные с докладом. Вместе послушаем.
Вячеслав Михайлович прошелся по кабинету. Задержался у соседнего окна. Молчали. За долгие годы совместной работы они узнали друг друга настолько хорошо, что молчание одного из них не смущало другого.
Сейчас, когда ожидался приход руководителей Наркомата обороны, Сталин, конечно, размышлял о положении на фронтах, стараясь по давно выработанной
