справлялась с исследовательской частью нашей работы, умея выявлять вероятные версии и необходимые зацепки. Клэр не обладала складом ума игрока, свойственным мне, кажется, от рождения, и потому считала чем-то не вполне естественным те смертельные партии в шахматы, которые постоянно разыгрывал я с наемными убийцами и охотниками за информацией. Но при этом ее отличали упорство охотничьей собаки, острота мышления и женское коварство, когда ситуация того требовала. Необузданность натуры Клэр и скорость мысли приводили к тому, что те, с кем она беседовала, выходили от нее совершенно ошеломленными и испуганными. Или же покоренными. (Примерно год назад один из клиентов, которого мы охраняли, предложил ей руку и сердце после того, как она несколько часов подряд снимала с него показания. Но поскольку он прежде состоял в одной из мафиозных группировок, Дюбойс отвергла его как «второсортный материал».)
А однажды Барбара, личный секретарь, которую мы делим между собой с еще одним «пастухом» из нашей организации, застала меня пристально наблюдающим за Дюбойс с улыбкой на лице, что, вообще говоря, для меня совсем не характерно. Скорее всего тот мой взгляд выражал восхищение прекрасно проделанной работой, потому что Клэр тогда только что выдала мне огромный объем информации о потенциальном заказчике преступления. Но Барбара – пятидесятилетняя мать-одиночка, не вылезавшая с сайтов знакомств в Интернете, – прочитала в моем взгляде нечто другое. Она сочла его проявлением романтической привязанности и все спрашивала меня потом, почему я за все это время ни разу не пригласил Дюбойс на ужин. (При этом Барбара употребила выражение вроде «встречи мая с сентябрем», что мне показалось перебором при разнице всего-то в двенадцать лет.)
Так или иначе, я всячески уклонялся от ответа. При этом оценка профессиональных качеств моей протеже ничуть не пострадала, я никогда и не стеснялся открыто высказывать одобрение, хотя и в более свойственной мне сдержанной манере…
А сейчас я внес необходимые записи в свой ноутбук, зашифровал файл и сохранил его.
К нам присоединилась Мари, полностью сменившая наряд и обновившая макияж. В окутывавшем ее облаке цветочного аромата духов она показалась мне даже более привлекательной, чем прежде. Самым же примечательным было то, что они с сестрой во многом походили друг на друга, только Мари я бы назвал гораздо более сексуально притягательной, и разница в возрасте не имела никакого значения. Она подошла к кофеварке и наполнила чашку. Потом, забыв о кофе, вдруг скосила глаза в сторону букета цветов, стоявшего в вазе на журнальном столике. Вскинула камеру и быстро отщелкала десяток кадров. Я же отметил про себя, что мне необходимо просмотреть все, что наснимала Мари с тех пор, как мы взяли ее семью под свою защиту, и удалить фото, на которые случайно мог попасть я сам или члены нашей команды.
Она снова взялась за кофе, бросила взгляд в мою сторону и наполнила мою чашку тоже.
– Спасибо.
– Что-нибудь еще добавить?
– Нет, сойдет и так.
Она
