книга оказывается в Ваших нетерпеливых руках, мчитесь в комнату, забыв до утра о домашних заданиях. Вы приступаете к чтению, и Ваши щеки окрашиваются розовым цветом – Вы понимаете, насколько отличается Глин от Генри Джеймса.
Я никогда не читала Марка Твена, но согласна с тем, что По умеет пугать. Помню, как однажды ночью, еще девочкой, я при свете огарка, который стащила в церкви, читала в постели «Сердце-обличитель». За кражу я определенно понесла наказание, потому что, закончив книгу и задув огонек, я не смогла ни на миг сомкнуть глаз: из-под пола мне слышалось биение сердца. Когда рассвело, меня нашла махэр[2] – я сидела в кровати, вцепившись в одеяло, в полной уверенности, что Бог карает меня за воровство алтарной свечи. И что же я сделала в следующее воскресенье, чтобы искупить свой грех? Стащила свечу из нашего буфета и оставила ее в церкви!
Мой дорогой мальчик, В. С. – это, конечно же, Вальтер Скотт. Не сомневаюсь, что в вашей огромной университетской библиотеке валяется пара-тройка его романов. В любом случае, коли Вы читали «Зазеркалье» больше чем один раз, мы с Вами прекрасно поладим. Обожаю Бармаглота.
В Вашем самом первом письме (да, я храню все Ваши письма!) Вы рассказывали о том, что лежали в больнице. Какой домашний скот Вы использовали не по назначению в тот раз? Вальсировали на лошади? Играли в футбол с бараном?
Урбана, Иллинойс, США
21 марта 1913 года
Дорогая Сью!
Мне пришлось отложить учебники, чтобы немедленно ответить на Ваше письмо и защитить себя и свой бедный пиджак в клеточку. Очевидно, у вас на Скае совсем не разбираются в моде, так как и мой пиджак, и я сам являемся образцами стиля в кампусе! И на фотографии я обязан был выглядеть как можно серьезнее: ведь это мои первые усы. Любопытно даже стало: сколько мне лет, по-вашему?
Ну хорошо, раз Вы не хотите сесть перед зеркалом и нарисовать для меня автопортрет карандашом, пожалуйста, сядьте перед зеркалом и опишите себя словами. Посмотрите на свое отражение прямо сейчас и расскажите, что Вы там видите. И тогда я сам нарисую портрет.
Нет, никаких глупых шуток со скотиной за мной больше не числится, по крайней мере таких, которые закончились бы больницей. Тот прошлый визит к врачам был вызван попыткой взобраться на стену женского общежития и проникнуть в комнату Элис Макгинти. Я залез по водосточной трубе почти до верха, но потом руки соскользнули. В результате – сломанная нога и разбитое сердце, так как Элис мои старания и страдания не оценила. Я могу понять ее недовольство, ведь из-за происшествия ее чуть не исключили из общежития. И Вы знаете, что тогда раздосадовало меня больше всего? До того случая я не раз забирался по той водосточной трубе, иногда с банкой кузнечиков, привязанной к поясу, а одним незабываемым вечером – с мешком белок.
Наше дерево (мы окрестили его Поули) понемногу прибавляет в росте. Мы еще можем победить в этой битве!
Я был потрясен, узнав, что Вы никогда не читали Марка Твена. Что за образование вам дают в Шотландии? Это такое упущение,
