Он хотел Джоузи так, как никогда не хотел ни одну женщину. Однако, помимо плотской страсти, он чувствовал неподдельный интерес. Ему хотелось исследовать каждый квадратный дюйм ее мозга, проникнуть в водоворот ее мыслей. А еще ему отчаянно хотелось завоевать ее доверие. Вот только как? Шантаж не очень-то помогает доверию.
Ничего. Ее доверие – вопрос времени. Она убедится, что ему можно доверять… если даст ему шанс.
– Страшные тайны. Скелеты в шкафу. Боюсь, мой рассказ вас разочарует. Я невероятно скучный тип. Я женат на бизнесе, и мое неприязненное отношение к родне вполне соответствует их неприязненному отношению ко мне. Моей настоящей семьей я считаю своих деловых партнеров и их женщин.
– А как же ваша сестра? Вы сказали, что она была у вас на работе. Вы с ней помирились?
Теперь Эш сам убрал руку и откинулся на спинку стула. Сам не зная зачем, он обвел глазами зал. Столик стоял в укромном уголке, где можно было беседовать, не опасаясь чужих ушей.
– Вы спрашиваете, помирился ли я с сестрой. Можно сказать и так. Правда, пока я еще не убедился в искренности ее намерений. Хочется думать, что у нее наконец нашлись силы вырваться из этой волчьей стаи. Но говорить о результатах еще рано.
– Что же такого ужасного родители сделали вам и вашей сестре?
– Произвели нас на свет, – вздохнул Эш. – Знай я заранее, то ни за что на свете не родился бы у такой парочки. Начнем с того, что моя мать напрочь лишена материнского инстинкта. Тем не менее она произвела на свет четверых детей. Уму непостижимо: зачем самовлюбленной женщине, зацикленной только на собственной персоне, столько детей? Мы же для нее были откровенной обузой.
Джоузи посмотрела на него с явным сочувствием и наморщила нос:
– Неужели у вас всегда были плохие отношения с родителями? Даже в детстве?
– В детстве я их редко видел, – сухо ответил Эш. – Мы все учились в закрытых школах, домой приезжали только на каникулы, но и тогда видели не родителей, а няню. Спрóсите, чем в это время занимались наши отец и мать? Путешествовали. Посещали разные светские сборища. Им было не до нас. В свое время мой дед сумел заработать кучу денег, но он не принадлежал к числу потомственной финансовой аристократии. Таких, как он, называли нуворишами. Мать это до сих пор не может пережить.
– Если вы ничего не преувеличиваете, получается, ваша мать – ужасная женщина.
– Я ничего не преувеличиваю. Понимаете, ужасные люди иногда многого добиваются в своей жизни. А мои родители – просто никудышные люди. Не только никудышные родители, но и никудышные во всем остальном. Я твердо убежден: мать родила нас четверых только затем, чтобы тянуть деньги из деда. Сам он вырос в большой семье, с кучей братьев и сестер. Он заявил матери, что ему нужны внуки. Чем больше, тем лучше. Дед единственный, кого мать опасается злить, поскольку целиком зависит от его финансовой поддержки. Она нас только рожала, а за воспитание и образование платил дед. Родителей мы видели исключительно во время торжеств, где
