полицейские вас не слушают, так и заходить без толку, – сказала она, отступая на несколько шагов. – Не верят они вам, полицейские, вот в чем беда.
– Значит, вы все же направлялись туда? В криминальную полицию?
Она опустила почти прозрачные ресницы.
– Вы в первый раз приехали в Париж?
– Бог ты мой, да. И вечером мне надо вернуться, чтобы они ничего не заподозрили.
– Вы приехали поговорить с кем-то из полиции?
– Да. В общем, да.
– Я полицейский. Я работаю там.
Женщина взглянула на небрежно одетого Адамберга; казалось, она разочарована или не верит его словам.
– Значит, вы должны их знать?
– Да.
– Всех?
– Да.
Женщина открыла большую коричневую сумку с потертыми углами и, достав сложенный вчетверо лист бумаги, бережно развернула его.
– Господин комиссар Адамберг, – старательно прочитала она. – Вы его знаете?
– Да. Вы приехали откуда-то издалека, чтобы встретиться с ним?
– Из Ордебека, – произнесла она с усилием, словно ей было трудно в этом признаться.
– Не знаю, где это.
– Ну, в общем, это около Лизьё.
Нормандка, подумал Адамберг, вероятно, именно поэтому из нее приходится все вытягивать клещами. Когда-то у него были знакомые нормандцы, и он потратил уйму времени, прежде чем приручил этих молчунов. Для них проронить несколько слов – все равно что выложить луидор, причем еще неизвестно, окупится ли такой расход. Продолжая разговор, Адамберг медленно прогуливался, вынуждая женщину следовать за ним.
– В Лизье тоже есть полицейские, – сказал он. – Наверно, они есть даже в Ордебеке. У вас же там есть жандармы, так?
– Они не станут меня слушать. А вот викарий из Лизье, который знаком с кюре из Мениль-Бошана, сказал, что здешний комиссар может меня выслушать. Поездка стоила дорого.
– Речь идет о чем-то важном?
– Ну да, конечно, это важно.
– Речь идет об убийстве? – допытывался Адамберг.
– Может, и об убийстве. Хотя нет. Просто некоторые люди скоро умрут. Я же должна предупредить полицию, верно?
– Некоторые люди скоро умрут? Им угрожали?
Присутствие этого человека немного успокаивало ее. Она была в ужасе от Парижа, а еще больше – от своего решения. Уехать потихоньку, обмануть детей. А вдруг поезд опоздает? И она не успеет на автобус? Этот полицейский разговаривал так мягко, он словно пел. Наверняка он не из их краев. Скорее, он с юга, невысокий, смугловатый, лицо впалое. Ему бы она рассказала свою историю, но викарий дал ей на этот счет строгие указания. Только комиссару Адамбергу, и никому другому. Викарий знает, что говорит, он ведь кузен бывшего руанского прокурора, а уж тот разбирается в полицейских. Викарий назвал
