кофе пролились на пол. Отлетевшие от линолеума мелкие брызги попали на ноги.
– Ой, это из-за меня, прости. – Мадина отшатнулась и мутными, с поволокой, не понимающими, что видят, глазами новорожденного щенка огляделась. – Сейчас уберу. Чем можно вытереть?
Я указал на отопительную батарею, часть чугунных ребер которой накрывала серая тряпка. Погруженная в недавние ощущения, Мадина взяла ее машинально, как запрограммированный на определенное действие робот, и столь же бездумно стала возить тряпкой по полу. Делала она это привычным для себя образом, как привыкла дома – нагнувшись, что при отсутствии одежды било по глазам сильнее лазерной указки. Совершать такое при обнаженном мужчине – однозначно толкать его на неразумные поступки.
Передо мной раскачивалось в такт движениям тряпки выставленное навстречу самое сокровенное. Я сделал шаг вперед, ладони огладили подмигивающие танцующие дюны.
Мадина словно очнулась.
– Я собиралась тебя побрить. – Ее пальцы сомкнулась на выпиравшей у меня части. – Пойдем.
И таким способом – со мной на поводу – восхитительно поигрывая ягодицами Мадина вернула меня в ванную.
– Давно мечтала сделать так однажды. Не возражаешь?
– Поздновато спрашиваешь.
– А вдруг ты не разрешил бы? – Мы перешагнули бортик ванной, Мадина опустилась на колени. – Встань смирно.
Я послушно замер.
На взгляд со стороны происходящее казалось игрой любовников, между которыми было все. Это было не так, оттого будоражило нервы и заставляло пульс скакать бешеным кенгуру. Волоски у меня на ногах периодически вставали дыбом. По телу пробегала дрожь.
Мадина взяла флакон с пеной, и процесс пошел.
Раньше я там не брился. Теперь, с выяснением наслаждения от того, как это тебе делают другие, иногда буду просить повторить процесс. Кого-нибудь. Надеюсь, у меня еще будет, кого попросить.
Мадина почти приникла носом к рабочей поверхности, помазок и бритва в ее руках порхали крыльями мотылька, взмахи были легкими, быстрыми, бережными. Приподнятую драгоценность присвоила и поддерживала на весу ласковая ладонь, пока вторая ладонь пронырливо втирала невесомо-воздушную пену в складки и окучивала основание. Восходящую дорожку волосков накрывали и разглаживали то нежные щеки, не боявшиеся испачкаться, то пальцы, разрисовывая дивными снежными узорами. Лезвие аккуратно и волнующе-трепетно снимало пенный покров со стыдливо краснеющей от повышенного к себе внимания потеюще-голенькой кожи.
Через десять минут мой пах блестел свежей красотой и лоснился, как кот, объевшийся сметаны, натянутыми частями отражая лучи света и привораживая обманчивой новизной. Интимную прическу мне сделали в стиле «полубокс» – с коротким чубчиком. Мне понравилось. Я думал, что бритье будет полным, и результат порадовал. Теперь обрадованный результат глядел на мастерицу – беззащитный, восторженно-удивленный,
