на меня помутневшим самодовольным взглядом, а я буквально слышу, как остатки моего самообладания предательски трещат по швам.
Никогда прежде в своей жизни я ни к кому не испытывала ненависти. Неприязнь – да. Презрение – тоже. Злоба – её в моей жизни было хоть отбавляй. Но чувство ненависти мне было неведомо. До встречи с Филиппом Гиралдо.
Лютая, рвущая на куски ненависть. Осторожно пробирающаяся до мозга костей, незаметно поглощающая каждый атом тела. Такая жгучая, что боюсь, когда-нибудь она поглотит меня без остатка.
Если вначале я просто мечтала о его исчезновении из нашей с мамой жизни, то с каждым прожитым годом под одной крышей с этим жалким паразитом искренне желаю ему сгинуть в преисподнюю, где день за днём с него будут сдирать шкуру и поджаривать на медленном огне. Хочу, чтобы он не просто перестал отравлять другим людям жизни, но нестерпимо страдал сам, испробовав горький вкус адских мучений.
Думаете, я слишком жестокая? Вовсе нет. Просто меньшего он не заслуживает.
– Ты долго ещё молчать будешь? Откуда, мать твою, деньги?! – всё-таки срываюсь на крик.
– Ну, как откуда? Ты сама дала, доченька. Неужели забыла? – Его тонкие губы, испачканные пеной, кривятся в лукавой улыбке, а меня передёргивает от его обращения ко мне.
– Не смей называть меня так! Ты мне никто! И я точно ещё не лишилась ума, чтобы дать хотя бы доллар на твои карточные игры!
– Ох, я бы не был так в этом уверен, – хитро прищуривается он, словно зная что-то, чего не знаю я. – В следующий раз советую записывать в блокнот, кому и когда ты вручаешь деньги.
Что за бред он опять несёт? Какой к чёрту блокнот? Какой ещё следующий раз?
Похоже, Филипп точно поставил себе цель на сегодня вывести меня из себя и получить по пьяной роже. Я бы никогда самолично не дала денег этой подлой мрази, которая намертво прицепилась к моей маме, год за годом нещадно толкая её к краю обрыва.
– Этот звериный рёв, что ты называешь музыкой, окончательно вырвал последние крупицы твоего пропитого мозга? – Сжимаю кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони.
Спокойствие, Николь, только спокойствие. Он не стоит новой вспышки агрессии, которая вновь выжмет из тебя последние силы.
– Эх, деточка, с моими мозгами всё в полном в порядке, а вот тебе не помешало бы принять что-нибудь для улучшения памяти. – Филипп поднимается с кресла, и меня обдаёт его едким запахом пота, дешёвого пива и сигарет. – Разве ты не помнишь, как пришла с утра домой и сама предложила мне деньги? Можно сказать – это ты сделала нам подарок. Теперь наши вечера, безусловно, будут проходить веселее.
– Ты хоть слышишь себя? – отчаянно спрашиваю, массируя пальцами виски. – Ты что, ко всему прочему, ещё и обкурился сегодня? С утра я пришла домой и отмывала всю квартиру, чтобы не погрязнуть в бардаке, который вы устроили, а потом пошла спать!
– Ну-у-у, это лишь твоя версия, – лениво протягивает он, плюхаясь обратно в кресло.
Что это ещё значит?
